Последние отзывы

  11  

— Полагаю, что да. Луи Гимар порядочный человек, к тому же большой труженик.

— Но он уже был женат, он намного старше Коры, и он… нищий! Неважно, что у него есть рыбачье судно, все равно ему никогда не заработать столько денег, чтобы он мог изменить свою жизнь! — вырвалось у Мари. — К тому же едва ли он знает, чего хочет от жизни!

Жанна Мелен замерла. Ее худое лицо было невыразительным, вялым, туго стянутые сзади черные волосы напоминали траурную повязку, натруженные руки опутаны сетью выпирающих из-под кожи вен.

— Здесь нет нищих, Мари, — устало произнесла она. — Океан никому не даст стать нищим, он прокормит всех. И чего хотеть от жизни людям, которым жизнь и без того дала все, что можно пожелать? Бог сказал нам: «Вот ваша земля, ваша пища и ваш кров…»

«А потом ушел, бросив нас на произвол судьбы», — мысленно закончила Мари.

Мать всю жизнь работала дома, в огороде и в саду, она копала землю, таскала воду, стирала и готовила, она никогда нигде не бывала и, по-видимому, считала, что так и должно быть. Вряд ли она думала о духовном больше, чем о материальном. Вряд ли она вообще о чем-нибудь думала. Ее «счастье» составляли смирение и неведение. Корали разбиралась в жизни куда больше матери, но она покорилась неизбежному. Дальше всех продвинулась Мари: она не собиралась мириться со своей судьбой.

Девушка ждала, что мать заговорит о ее будущем, ведь ей шел двадцать первый год, но Жанна Мелен ничего не сказала.

«Они ждут, когда начнется медленное угасание надежд в моем сердце, — подумала Мари, — а когда мне исполнится двадцать шесть, как Коре, выдадут меня за первого встречного».

На следующий день Мари отправилась на берег. Она втайне опасалась, что снова увидит Эжена. Но на берегу никого не было. Подхваченный сильным ветром утренний туман клочьями уплывал к горизонту, морской простор был огромен и пуст. Внезапно девушке захотелось искупаться, но она боялась, что ее кто-нибудь увидит. Прежде ее никогда не посещали такие мысли: она спокойно раздевалась и плавала, не думая ни о чем.

Она обернулась и увидела Кристиана: он стоял неподалеку — в его глазах сиял отблеск непрерывно движущихся волн, и он улыбался.

Когда Кристиан улыбался, его улыбка часто казалась застывшей, как и взгляд, — к ней нужно было привыкнуть. Мари чудилось, будто он, улыбаясь, видит некий болезненно счастливый сон.

— Мари? — вопросительно произнес молодой человек.

— Да, я здесь, — облегченно вздохнув, отозвалась девушка.

— Почему ты не приходишь? Сегодня я отправился на берег в надежде увидеть тебя и спросить: ты не хочешь со мной встречаться?

— Мы не должны встречаться, — чуть помедлив, сказала она.

— Вот как? Отчего же?

«Почему бы, — подумала девушка, — не сказать ему правду?» На острове жалость была не в ходу, Каждый приспосабливался к жизни, как мог.

— Твоя мать считает, что у нас нет ничего общего. Ты не видишь, и это должно меня отталкивать, да и я тебе не пара: дикарка с забытого Богом маленького острова.

Кристиан замер. Его лицо буквально окаменело.

— Она так сказала?!

— Немного по-другому, но это не меняет дела Суть та же.

Внезапно он протянул к ней руки, словно ища поддержки или помощи, так, словно он тонул, а она могла его вытащить. Но Мари не двинулась с места.

— Но ты могла бы спросить мое мнение!

— Я привыкла прислушиваться к словам старших, — упрямо и с оттенком обиды произнесла Мари.

Кристиан немного помолчал. Чувствовалось, что он безмерно растерян и огорчен. Затем тяжело вздохнул:

— Пойдем, прогуляемся немного. Нам нужно поговорить.

Мари смотрела на него, а он — в свою вечную бездонную мглу. Девушка заметила, что его плечи слегка опущены — без сомнения, то был гнет темноты. Каково это — жить под непроницаемым черным куполом, без единой звезды на небе, без проблеска света в ночи! Легко ли найти опору для разума в этой вечной тьме?

Кристиан был красив, только слишком печален; казалось, его взор прикован к одной-единственной точке на глади океана или небесной шири, а возможно, к единственной точке Вселенной. У девушки защемило сердце.

Вероятно, молодой человек каким-то образом уловил настроение Мари, потому что сказал:

— Не думай, мне не нужно твоей жалости, да и ничьей вообще, потому что я сам виноват в том, что стал таким.

— Я знаю, тебе нужна не жалость, а дружеская поддержка, — ответила девушка.

  11