Последние отзывы

  45  

Пришлось спускаться вниз. Занятие, как оказалось на практике, трудное и рискованное, если учесть, что в моем распоряжении — почти отвесная стена и пара шатких опор в виде воткнутых в камень мечей. Я с опаской глянула вниз. Мама дорогая! Как же меня угораздило сюда забраться, не загремев вниз и не сломав что-нибудь жизненно важное? М-да… Теперь я понимала двух мужиков, которые тихо праздновали чей-то день рождения, наклюкались до поросячьего визга и с удивлением обнаружили себя утром на куполе деревенской церкви. Снизу меня поддерживал одобрительным рыком Тиграш. «Какой он у меня хороший», — почти прослезилась я.

Делать нечего. Хочешь не хочешь, а вниз спускаться придется. Ну не оставаться же в пещере жить. Пусть у вороватой собачки куча очаровательных щеночков, но в их семью не очень-то хотелось. Исторгнув из груди мученический вздох жертвы несправедливых гонений, я развернулась пятой точкой к выходу из пещеры, встала на колени, оперлась руками о каменный пол и попробовала нащупать ступней ближайший меч. Не тут-то было. Противный клинок словно нарочно ускользал из-под ног. Не удивлюсь, если так оно и было. Мелкие камушки скатывались из-под сапог вниз. Пот струился по спине, ткань на спине намокла.

— Ну погоди у меня! — зло шипела я, титаническими усилиями мышц рук удерживая ставшее невероятно тяжелым тело. — Вот спущусь вниз… и разломаю на составные части, железяка проклятая!

Тигр нервно метался внизу, рычал, хлестал себя по бокам хвостом, но реально ничем помочь не мог. Наконец, когда я уже готова была отпустить край и будь что будет, под правой ногой оказалась долгожданная пусть шаткая, но опора. Вздох облегчения чуть не лишил меня неожиданного достижения. Я ойкнула и вцепилась в нижний край пещеры, как утопающий за соломинку. Под ногами кто-то явственно и очень обидно хихикнул, чем практически плюнул в нежную девичью душу. Оскорбившись до кончиков рыжих волос, я стиснула зубы и наглядно продемонстрировала зубовный скрежет. Вот уж не думала, что способна впасть в такую ярость, когда хочется покусать всех вокруг, чтобы потом злорадно наблюдать, как всем вкалывают сорок уколов от бешенства. Пришлось глубоко вздохнуть и сосчитать до десяти. А то поскользнусь ненароком и полечу вниз без парашюта и страховки на потеху куску зловредного железа.

Спуститься на следующий меч не составило труда. Не знаю, в чем там было дело. Может, просто повезло. Трясущимися руками попыталась вытащить предыдущий меч из скалы, но без толку. Дернула пару раз — безрезультатно. С досадой сплюнула на землю:

— Не очень-то и хотелось таскать за собой такую ехидну. Вот и торчи здесь как дурак.

То ли меч проникся моими словами, то ли представил, сколько лет ему придется провести в пустыне прежде, чем на него наткнется незадачливый путешественник вроде меня, то ли он просто не любил одиночество… но при следующем рывке вышел из скалы, словно намазанный маслом. Чего-чего, а такого подвоха я не ожидала, поэтому полетела вниз с воплями и бранью под ехидный хохот наглой железяки. Ну все, он меня достал!

Спина встретилась с песком. Подобное приземление не назвал бы мягким даже законченный оптимист. Просто поразительно, что глубокий и рыхлый песок на поверку оказался жестким и выбил из легких остаток воздуха. Пока я пыталась надышаться быстро раскалявшимся воздухом пустыни, тигр метался рядом, как примерная клуша возле единственного цыпленка, совершенно не понимая, чем помочь, но живо переживая все случившееся.

Я осторожно пошевелила руками, затем ногами. Вроде бы все цело, хотя без УЗИ и рентгена делать положительные прогнозы несколько преждевременно. Может, у меня лопнул какой-нибудь диск в позвоночнике и в результате грозит парализация, инвалидность и, как следствие, вообще кома. Пока я подумывала, не всплакнуть ли над горькой своей судьбиной, Тиграш осторожно опустился рядом и нежно лизнул лицо. Нет, ну просто само очарование. Пришлось вставать. Правда, сначала на четвереньки, и уж потом, когда выяснилось, что руки-ноги меня все еще слушаются, решилась принять вертикальное положение.

Меч лежал тут же, в песке. Сверкающее голубоватое лезвие с непонятными иероглифами или письменами было прекрасно и вызывало во мне противоречивые чувства. Одновременно хотелось и любоваться произведением неизвестного мастера, и сломать его о колено. Кряхтя, как столетняя бабка, придерживаясь рукой за ноющую после падения с высоты поясницу, я подошла к ехидному куску железа. Мне показалось или он насторожился? «Бред, — тут же одернула я себя. — Это всего лишь железка! У нее не может быть эмоций в принципе!»

  45