92 
Мазила начал заново взводить оружие, при этом небрежно заявив:
— Я же говорил, что все будет пучком. Сразу свалился. Рогов, зови народ, разделывать надо. И хорошо бы шкуру прихватить, она ничего на вид, на пару шуб должно хватить.
— Погодите с народом, — недовольно произнес Киря. — Глянуть надо, как там зверь.
— Да что с ним не так?
— А то, что убедиться четко надо. Уже устал тебе, дуралею смешному, втолковывать, что шутить с ними не надо. Экие вы, горные люди, непонятливые.
— Ну давай, пошли сходим. Убедимся, что он дохлый. Мне и отсюда прекрасно видно, это вы, тетери равнинные, в упор слона не замечаете.
— Вот сейчас и проверим на деле, кто тетеря и где слон.
Спустившись по крутому склону, Киря остановился в десятке шагов от зверя, направив на него копье, и с подчеркнуто-издевательской рассеянностью спросил:
— Мазила ты наш снайперский, ты случайно ничего подозрительного не замечаешь?
— Замечаю, что дохлый мишка лежит и никто его не свежует.
— Говоря по правде, я в медведях не очень разбираюсь. Но вот что хочу тебе сказать — у местных уши всегда торчком. Давно заметил. У неместных, кстати, тоже.
— Ну да, у этого тоже торчком.
— Но тут есть один важный нюанс, глупым и недалеким людям неизвестный. Торчком они у мишки стоят, только покуда он жив. Как только помрет, так сразу опадают вялыми лопухами. То есть в данном случае…
Договорить Киря не успел. Медведь будто понял, о чем идет речь. Осознав, что нехитрый трюк разоблачен, резво вскочил, с утробным рыком помчался на тройку людей. Да так резво, будто не обременен тяжелой раной в спине и немалой кровопотерей. На последних шагах стремительно поднялся, чтобы обрушиться всем весом, порвать, подмять.
И обиженно тявкнул, нанизывая себя на ловко подставленное Кирей копье. А тот, отскочив в сторону от агонизирующей туши, как ни в чем не бывало закончил речь:
— То есть в данном случае мы имеем медведя-притворщика, устроившего засаду на недалекого охотничка, коим ты, Мазила, и являешься. Мать твою за ногу! Да ты своей смертью точно не помрешь!
Стрелок, выйдя из оцепенения, охватившего его при неожиданной атаке зверя, судорожно разрядил арбалет в подрагивающую тушу и не своим голосом выкрикнул:
— Да что за дела с этим медведем?!
— Дела самые что ни на есть простые, блохастый мишка поумнее тебя оказался, — охотно ответил Киря. — И вообще, боец, это залет. Не будь рядом с тобой, наивным балбесом, такого мудрого человека, как я, — все бы закончилось так плохо, что зеленка в таких случаях не помогает. Так что беги наверх, зови ребят и в первых рядах занимайся тушей. Так сказать, искупай свою огорчительную промашку плодотворным трудом и впредь не спорь со мной, не то опять опозоришься.
По мнению Рогова — урок рискованный, не та ситуация, чтобы играть на публику. В новой жизни он неоднократно сталкивался с косолапыми, опыта хватает. Иногда расходились мирно, иногда охотились ради мяса и шкур, иногда звери пытались охотиться на людей. Случалось даже с частичным успехом: парочку ребят медведи крепко покалечили. Спасибо, что без смертей обошлось. Однажды в лесу нашли остатки медвежьего пиршества — кучу разбросанных костей. Человеческих. И судя по обрывкам современного тряпья — съели землянина. Не поселкового — кого-то из другой группы или одиночку. Но повесить на топтыгина убийство не смогли: он ведь мог и мертвым полакомиться, это дело их не смущает.
Рогов тоже видел, что медведь не убит наповал. А пока такой зверь жив — он опасен. То есть небрежно к нему подходить, что-то выговаривая при этом неопытному охотнику, — опасная затея. Но Кирю не исправить, любит пошутить на грани фола, и пока что все проходило без печальных последствий.
Однако по этому случаю надо будет высказать ему пару слов. Все же зарывается, нельзя так рисковать, ведь раненый медведь — не ласковый котенок.
Выскажет еще. Чуть позже.
Отряду улыбнулась удача. Боец должен полноценно питаться, а им так и приходилось налегать на опостылевшую рыбу — основу рациона. Да и припасы невелики, так что по пути использовали любую возможность подкрепиться за счет местных ресурсов.
Сейчас неплохо подкрепятся — медведь не из мелких. Даже если взять лишь самые лакомые куски, все равно немало достанется. Если переносить мясо завернутым в крапиву и лопухи да прикрывая от мух, несколько дней легко протянет. Кормежка при этом получится обильной, прихваченную копченую и соленую рыбу можно не трогать, приберечь на черный день.
92 
