175 
Вдалеке Ледедже разглядела один из старых куполообразных постаментов, у которого толпились люди. Бригады рабочих с кранами и большими машинами, напичканными электроникой, снимали купола, две дюжины которых, сколько она себя помнила, окружали особняк кольцом, имеющем в диаметре около двух километров. Когда она убежала в первый раз, ее поймали как раз у подножья одного из таких постаментов. Это было много-много лет назад, может быть, полжизни — ее жизни — назад. А теперь сверкающие белизной спутниковые купола стали бесполезными, устаревшими и их разбирали.
Там и тогда она почувствовала, что взрослеет.
Им пришлось ждать разрешения причалить к маленькой пристани у одной из башен, потом они спустились в лифте, похожем на гроб, и прошли по туннелю, который безопасным путем вел прочь от озера, башен, каналов и кораблей. Выстрелы были слышны даже из особняка.
Она и другие дети — вернее, большинство из них; двое побаивались — обычно подныривали под ограду, окружавшую весь водный лабиринт. Они держались подальше от миниатюрных доков, где обслуживались и ремонтировались корабли. Доки обычно были заняты только в течение нескольких дней до и после больших сражений, но даже в самые спокойные дни там работали один-двое взрослых.
Лучше всего было в туманистые дни. Все это казалось очень странным, таинственным и более крупным, чем на самом деле, словно игрушечный ландшафт каналов и маленьких озер вырастал до нормальных размеров для полномасштабных кораблей. У нее был собственный корабль — старый кусок пенометалла, у других — разнообразные куски пластика, пенометалла и дерева. Они научились привязывать и приклеивать к своим кораблям, всякие дополнительные плавучие штуки. Использовали для этого и пластиковые бутылки и всякие другие предметы, повышавшие плавучесть. Они прятали свои корабли в тростниках, чтобы их никто не нашел.
У них были собственные гонки, сражения и игры вроде салок или пряток. Когда между ними происходили настоящие сражения, они бросали друг в друга комья земли и грязи. Как-то раз они так заигрались, что, когда взрослые стали их звать, уже наступили сумерки. Ребята тогда сказали, что она победила только потому, что черна, как ночь.
Как-то раз два их игрушечных корабля были обнаружены — кто-то чинил плоскодонку в подвесном канале и увидел их игры. Два корабля были у них отобраны, и им пришлось выслушать лекцию об опасностях Невзорвавшихся Снарядов. Они торжественно обещали никогда больше не делать этого, а потом смотрели, как заделывают дыру в ограде, через которую они пробирались в лабиринт. Их это не очень обескуражило, потому что они уже нашли неподалеку другую дыру.
После этого их обязали носить специальные маячки, по которым родители в любое время могли определять их местонахождение, но двое ребят постарше показали им, как отключать эти маячки полностью или как переналадить сигнал, чтобы по нему казалось, будто они в нескольких сотнях метров от того места, где находятся.
Последний день, когда они играли в водном лабиринте, был очень ярким и солнечным, правда, они отправились играть туда уже на заходе солнца, после школы. Все взрослые были очень заняты, потому что господин Вепперс возвращался после долгого отсутствия — у него были какие-то дела на других системах, — а потому дом и все имение нужно было привести в идеальный порядок.
Она не обрадовалась, узнав, что господин Вепперс возвращается, потому что именно он и владел ею. Когда он был в своем большом имении, она видела его редко — их пути редко пересекались, как говорила ее мать, — но одно только знание, что он дома, наполняло ее каким-то странным чувством. Это было как если тебе не хватает дыхания, как если ты упала на спину и ударилась, вот только удариться было не так страшно, как если ты не можешь вздохнуть. Она чувствовала что-то в этом роде постоянно, когда господин Вепперс был дома.
Ледедже не убегала какое-то время, хотя такие мысли иногда приходили ей в голову. Она помышляла убежать на следующий день после возвращения господина Вепперса, но пока она вовсе не думала об этом, а просто наслаждалась последними теплыми часами дня, жужжанием насекомых под небесами, в которых не было других цветов, кроме красного и желтого.
Она гребла, лежа на передке ее старого, надежного боевого корабля, сделанного из куска пенометалла, отрезанного от докового понтона. Она за прошедшие годы придала ему более удобную форму для движения в воде: ее корабль был заострен спереди, загибался сзади в том месте, где она упиралась ногами. Конечно, у нее был никакой не боевой корабль, потому что боевые — большие, тяжелые и неповоротливые, а когда она управляла своим кораблем, она была легкой и быстрой, а потому она решила, что она — легкий крейсер.
175 
