Последние отзывы

  2  

На прошлый Новый год Алинка появилась на нашем пороге с небольшим, но плотно упакованным чемоданчиком за спиной. Уехала она только после того, как мой муж Николай предложил ей, в шутку конечно же, поучаствовать деньгами в оплате коммунальных услуг. Алинка мне потом это целый год припоминала, хотя… в целом Коля был прав. Празднование Нового года не может длиться месяц.

Когда Алинка позвонила в ворота, я практически спала в кресле напротив камина. Редкий случай, когда погода на Новый год совпадает с той, которую изображают на новогодних открытках, – самое время топить камин. Утром за окном все ели будут белоснежными от лежащего на их лапах снега. Я снова изведу гигабайт памяти, фотографируя двадцать соток нашего рая. В памяти моего компьютера уже хранится с десяток папок с фотографиями – по количеству лет, прожитых здесь.

– Ну что, скучаете тут в вашем захолустье? – Алинка влетела вместе с волной ледяного воздуха и с большой сумкой в руках. Я вздохнула.

– Скучаем, скучаем, не сомневайся, – Николай высунул нос из кабинета. – Только на тебя и надеемся.

– Это вы правильно делаете. Чип и Дейл уже здесь в одном лице. Что, много будет народу на этот год?

– Только родители, Воронцовы и Федя, – сказала я. Алинино лицо потемнело. Воронцовы – друзья нашей семьи и во всех смыслах хорошие люди – были слишком скучны, по Алининым меркам, главным образом потому, что не пили спиртного и любили играть в скраббл. А Федя… Это отдельная песня, причем слова в ней в основном матерные. Федя, единственный брат моего мужа, – человек с бородой и религиозными убеждениями. Спиртное он пил, и еще как, но стоило ему принять на грудь немного больше, чем бокал вина, он начинал проповедовать и призывать к покаянию. А еще он начинал приставать к Алинке.

– А разве Федя не в Белоруссии? – Алина втащила свою сумку в гостиную и плюхнулась в мое кресло.

Николай усмехнулся:

– Федю выгнали из монастыря.

– За пьянство или за прелюбодейство? – уточнила Алина, но без особенного интереса.

– За прелюбодейство в невменяемом состоянии, – хмыкнула я, подтягивая к камину второе кресло.

– Ну ладно, девочки, не знаю, как вы, а я пошел спать. – Коля потянулся, зевнул и пошел по лестнице наверх – в спальню. – Оля, ты не могла бы проверить сигнализацию, когда будешь уходить?

Я кивнула и подумала не без сожаления, что не могу так же развернуться и отчалить. Подруга-то моя, значит, придется сидеть и общаться, несмотря на поздний час. Слушать, почему она в очередной раз осталась одна в новогоднюю ночь. И куда уехал ее Сашенька, в какой очередной Куршавель. И почему не взял ее с собой. И что, если так будет продолжаться, она плюнет на все и бросит его к чертовой матери. Я буду кивать и молчать, потому что мне нечего сказать. Сашенька ее настоящий козел. Алинка спустила на него уже десять лет своей жизни и по-прежнему для него все равно что пыль под ногами. Хоть бы он ее бросил, в самом деле. Но он не бросает. Нравится ему быть эпицентром ее драмы. Думаю, что Алинка все это прекрасно понимает. Но что она может сделать? Сука – любовь!

Утро не обмануло – снегу навалило сказочно. Алинкина машина едва виднелась из-под сугроба, и я в который раз порадовалась, что у нас есть закрытый гараж в доме. Когда мы только строились, я сильно возражала против него – мне все мерещилось, что будет грязь, запах машинного масла в доме и прочие «прелести». Николай меня не послушал, как это случается почти всегда, но в очередной раз оказался прав. Я много раз потом оценила возможность зимой сесть в теплую и чистую машину.

– Господи, намело-то! – Алинка стояла в коридоре, замотанная в одеяло, босая и сонная. Смешная она все-таки. Люблю я ее. Столько лет, с самого архитектурного института вместе. Мечтали строить города – а на деле строимся сами. И отдаем честь.

– Намело, – согласилась я.

– Что на завтрак? – Алинка принюхалась и разочарованно склонила голову.

Запахов не было. Я еще не готовила. Коля с самого утра уехал проверять боеготовность своих подразделений к встрече Нового года. Подразделения его охранного предприятия «Око» состоят в основном из пенсионеров и молодчиков, только что уволенных из рядов вооруженных сил, и их боеготовность, откровенно говоря, всегда под вопросом. Глаз да глаз нужен за нашим «Оком», как любит шутить мой муж. И чтобы поселки и магазины могли спать спокойно, проверки должны случаться внезапно – в любое время дня и ночи.

  2