56 
Зевс успокоился. Ох, какой ревнивый.
— И я не твоя собственность. Ты же не будешь наказывать каждого, кто на меня посмотрит?
— А таких много? — бог хитро прищурился.
— Ну, сначала, тебе нужно будет убить всех студентов и преподавателей мужского пола в университете, а потом половину города, — я улыбнулась, смотря в строгое лицо Зевса.
— Детальный список составь, — спокойно сказал бог.
— Я не твоя собственность, — сурово сказала я.
— Ты — моя любимая игрушка, — пошутил Зевс.
Я улыбнулась. На это прозвище я уже не обижалась.
— Все хватит. А то поджариться повторно я не хочу, — я поджала губы, притворяясь обиженной.
— Я не хотел, — виновато сказал Зевс.
— Все хорошо. Не нужно извиняться. Я сама себя поджарила бы за такие слова, если бы могла.
Из кухни послышался смех, а потом кашель. Гермес удавился пирожным.
— Нам все слышно, — сказала я, обращаясь к богу в кухне.
В ответ снова послышался кашель.
— А бог может, удавившись, умереть? — спросила я у Зевса.
— Не может, — сказал Зевс. — В особенности такой.
Мы рассмеялись.
— Мне тоже все слышно, — донеслось из кухни. — Пирожные закончились.
Ого! Вот это сладкоежка. Восемь пирожных!
— Держи еще! — я щелкнула пальцами, а подумав, еще раз щелкнула.
Из кухни послышался грохот.
— Натти! — закричал Гермес.
— Что ты сделала? — поинтересовался Зевс.
— Устроила ему дождь в виде торта, — моя улыбка была лукавой и недоброй.
Из кухни вышел Гермес, весь измазанный тортом.
— Спасибо, — недовольно сказал он, но облизав палец с кремом, улыбнулся и возвратился на кухню.
Я еще раз щелкнула пальцами. Снова послышался грохот и стон Гермеса.
— Натти…
Насмеявшись до слез и боли в животе, я вспомнила о письме.
— Почитаем? — спросила я Зевса, который едва сдерживал смех.
Я снова села на диван, и я распечатала письмо.
Привет, Натаниелла!
Извини, что тогда я уехал не простившись. Просто у меня возникли срочные дела, и была еще одна причина уехать. Эта причина — ты. Увидев тебя, в тот вечер, в театре, я понял, что для того чтобы быть рядом с тобой мне нужно быть не просто преподавателем в университете. Поэтому я уехал в другую страну, чтобы заработать себе достаток. И вот теперь я имею достаточно денег, чтобы возвратиться к тебе. Надеюсь ты уже бросила того выскочку богатея. Зевс или как там его? Он мне не понравился, он не подходит тебе. Я приеду через неделю, после отправления письма.
Я люблю тебя и на этот раз я не отступлю. Мы будем вместе. Ты должна быть только моей.
— ……! Что он себе думает? До него так и не дошло, что ли? Может мне его несколько раз ударить, чтобы лучше понял? — я рассердилась, недоумевая упрямству и недогадливости Александра, которую смело можно назвать тупостью. Так как лишь слепой, глухой и глупый не смог бы понять мои прямые отказы на свидание и старание поухаживать.
На мои слова из кухни снова послышался кашель.
— Я его убью, — холодно сказал Зевс. — Пусть только приедет.
— Нет. Это я его убью. В крайнем случае — покалечу. Тоже мне придумал: «Ты должна». Я никому ничего не должна. Я не никому не принадлежу, так как я не вещь.
Я порвала письмо на малюсенькие кусочки и успокоилась. Хорошая релаксация.
— Он приезжает послезавтра, — сказал Зевс. — Что будем делать?
— Ничего, — сказала я уже спокойно. — Будем демонстрировать ему свое равнодушие. Ведь, что он может сделать бессмертному богу и неуязвимой мне.
— Ну, настроение испортить, — ответил Зевс.
— Быстрее наоборот, если Натти угостит его «сладким дождем» как меня, — сказал Гермес, заходя в комнату.
Он был уже весь чистенький, от торта даже пятнышка не осталось.
— Будем все решать с Александром потом. Завтра у меня экзамен и я беспокоюсь об этом больше, — я взяла бумаги со стола и снова села возле Зевса. Он обнял меня.
— Ты скоро зачитаешь эти бумаги до дыр, — улыбнулся Зевс.
— Не зачитаю. Я хочу просчитать все до наименьшей детали. Это первый экзамен, который я буду вести как преподаватель, будет присутствовать комиссия. А если я что-то сделаю не так, то буду выглядеть глупенькой, — я снова начала нервничать.
56 
