218 
— Твою мать, — простонала Данфейт, поднимаясь на ноги и бросаясь из джакузи к унитазу.
— А я все думал, когда же ты на горшок попросишься, — хмыкнул Кимао.
Данфейт повертелась на унитазе, затем смыла за собой и вернулась в джакузи.
— Подай, пожалуйста, зубную щетку и пасту.
В течение последующих десяти минут, пока Данфейт чистила зубы и мылась, оба молчали. Когда, наконец, она выключила воду и встала на ноги, попросив Кимао подать ей полотенце, Кимао не выдержал и сорвался на крик:
— Я едва не похоронил тебя! Кто заставлял тебя бежать из Тарто со всех ног в одиночку? Неужели ты думала, что я не смогу обуздать твой дар и помочь тебе справиться с ним? Или проще было ставить на кон свою жизнь, лишь бы только меня не видеть?
— Подай полотенце, пожалуйста, — повторила просьбу Данфейт.
— Я не спал с ней! У меня и в мыслях не было с ней спать! Она собиралась о чем-то поговорить с Кейти, а застала его вместе с Айрин, разодетой в халат после душа! Да, я не услышал тебя! Не услышал, как ты меня звала, потому что не хотел этого слышать! Ты обманула меня! В обед в городе я встретил Орайю и тот сообщил мне, что в его доме вечером состоятся вечеринка матриати! А ты что мне сказала? Что все Вы будете на стройке в больнице! «Не жди меня, я вернусь поздно!» Пьяная в стельку, ты забыла добавить! Не знаю, что там у Вас произошло, но итоги той попойки запомнили все и каждый из нас! Я подумал, а сколько раз до этого ты врала мне? Сколько ночей ты провела неизвестно где, придумывая для меня нелепые оправдания своего отсутствия дома? Сколько раз ты ссылалась на вымышленное недомогание, лишь бы я не касался тебя? У меня тоже есть чувства, Данфейт! Врать мне — это последнее, что ты могла сделать! И такого подвоха от тебя я получить никак не ожидал!
— Подай мне полотенце, пожалуйста, — тихо повторила Данфейт, продолжая нагишом стоять перед ним.
Кимао выдохнул, сжал челюсти, и, взяв с полки полотенце, протянул его ей.
— Спасибо, — ответила Данфейт, набрасывая полотенце на голову.
— На этом все? Я могу быть свободным? — не скрывая своего раздражения, спросил Кимао.
— Ты всегда был свободным, Кимао. Это я оказалась не удел. Обуза, которая постоянно тянула тебя назад. «Паразит», как назвал меня Гвен когда-то. Свое высокое звание я оправдала в полной мере. Ты жизни себя лишил, лишь бы только оказаться рядом со мной. А я… А я обвинила тебя во всех грехах, желая себя оправдать, в первую очередь. Я не умею просить прощения за свои поступки, Кимао. Это плохая черта моего характера, над которой давно пора было начать работать. Пожалуйста, прости меня, Кимао.
Кимао снова тяжело вдохнул и сложил руки на груди.
— И это все? — спросил он, поднимая на нее глаза.
— Извини, но по-другому я не умею.
— Прекрасно! Думаешь, что скажешь «прости меня» и на этом ситуация разрешиться сама собой?
— Четно говоря, я не особо на это рассчитывала.
— И правильно делала!
Кимао развернулся и направился к выходу.
— Кимао! — закричала Данфейт, выпрыгивая из джакузи.
— Что? — спросил он, остановившись у запертой двери.
— Я люблю тебя, — прошептала Данфейт.
— Не слышу!
— Я люблю тебя!
— Я плохо тебя слышу, Данфейт!
— Твою мать, Кимао, я люблю тебя, даже если ты глухой!!! — во все горло прокричала Данфейт, бросая в него свое полотенце.
Кимао поймал полотенце на лету и швырнул его в стену.
— Тебе всегда все сходило с рук! Захотела — бросила меня. Захотела — вернула! Ты не подросток, а ведешь себя так, как будто тебе шестнадцать лет!
— Не будь меня, жить было бы легче, не так ли? — прошептала Данфейт и, ища поддержки, оперлась о раковину.
— Хватит нести чушь! — возмутился Кимао.
— Это не чушь. Никто не знает, почему отец назвал меня «предрешенной судьбой», но я, как обладательница этого имени, приношу людям одни только неприятности.
— А я сменил фамилию на имя невинно убиенного ребенка! Как думаешь, это было к добру?
— Ты все еще можешь ее изменить!
— А ты можешь взять на себя ответственность и изменить, наконец, свою судьбу!
— Как? — прошептала Данфейт, обернувшись к нему.
— Для начала признай, что в твоей жизни было не все так плохо, как ты себе представляешь, потому что я не хочу считать, что моя с тобой связь стала проклятием для тебя!
218 
