Но... читается легко и любовь-морковь
285 
— Вы так свободно говорите обо всем этом. Не боитесь, что наш с Вами диалог слушают третьи лица?
— Айрин, — улыбнулся ей адвокат, — пока мы с вами в зоне действия моего силового поля — нас с Вами никто не подслушает.
— А Вы не промах, — кивнула ему Айрин. — Откуда Райвен Вас знает?
— Скажем так, нас познакомил некий господин Ринли-старший.
— Отец Бронана?
— Не будем вдаваться в подробности. У меня есть опыт в ведении подобного рода «скользких» дел. Айрин, сейчас я бы хотел узнать: Вы до сих пор настаиваете на том, что являетесь участницей проекта «TR» и действовали в лице Пенеолы Кайдис против войск МВС на протяжении года?
— Во время своего ареста я уже сделала заявление, — ответила Айрин. — Сейчас ничего не изменилось.
Адвокат молчал и Айрин поняла, что настало время его прочесть.
Правительство Межпланетарного союза выдвинуло Райвену простые требования: жизни Айрин Белови и Онтры Герна в обмен на маленькую ложь во благо задниц высших чинов и самого Президента. Выборы в правление Межпланетарного Союза должны состояться через год и подставляться эти уроды не собираются. В данной ситуации у Райвена просто не осталось выбора, кроме как принять эти условия. Паола же и Онтра ответили, что если она, Айрин, решит рассказать всю правду на этом суде — они ее поддержат и подтвердят ее слова.
Айрин улыбнулась своим невеселым мыслям. Райвену на правду наплевать: он желает защитить ее, Айрин, любым способом. Паола же изначально понимала, что после прекращения войны политиканы системы Амира объединятся и попытаются замять все «деликатные» делишки Ассоциации. В конечном счете для простых людей картина мира будет предельно проста: всю кашу заварили «плохие» зрячие, с которыми разобрались «хорошие» зрячие. И естественно, если бы не вмешательство МВС, у «хороших» ничего бы не получилось. Все лавры достанутся МВС и «карателям». И все, вроде бы, выиграют от этого. Но…
— Пенеола Кайдис убивала военнослужащих МВС по приказу своего командования, — сквозь зубы процедила Айрин. — Так в чем же она виновата, если это командование попросту использовало ее?
— Это никого не будет волновать, Айрин. Если Вы повторите свое легендарное признание в суде — правительство Вас устранит.
— Я ни в чем не виновата перед ними. Если они другого мнения — пусть казнят.
Айрин вздернула подбородок и улыбнулась своему адвокату.
— Айрин, я дам Вам время подумать.
— Я свое решение уже озвучила. Прикрывать задницы членам правления системы Амира и Президенту я не стану! Хотят поквитаться с Пенеолой Кайдис — вот она я!!! — закричала Айрин и стукнула ладонью по столу.
— А если Вас объявят невменяемой? — спросил адвокат.
— Я все еще жива и сижу здесь взаперти только по одной причине: вся система Амира с замиранием сердца ждет, что же я скажу в суде. Если правительство захочет объявить меня невменяемой — пусть объявляет! Мирные жители сами определят, кому им верить, а кого не переизбирать на следующий выборный срок!
— И все же я дам Вам время подумать, — уклончиво ответил адвокат и встал из-за стола. — Время у Вас есть.
— У меня его даже больше, чем Вы можете себе представить! — засмеялась Айрин и откинулась на спинку стула.
* * *
День раздумий превратился в два дня. Два дня — в четыре. Четыре — в восемь. Восемь в шестнадцать. Итого, по подсчетам самой Айрин, она просидела взаперти более шести недель. Каждый раз, когда к ней приходил ее адвокат, Айрин повторяла ему одно и то же: на суде она подтвердит свое заявление и плевать ей, что правительство сделает с ней потом.
— У Вас все хорошо, Айрин? — в очередной свой визит спросил адвокат.
— Могу я попросить Вас об одолжении, — произнесла Айрин. — Не могли бы они немного изменить меню: я не могу есть то, что они приносят. И мне мало дают воды.
— Вы сильно похудели, Айрин. Вас часто тошнит. В прошлый раз рвота началась прямо во время нашей с Вами беседы. Может, Вы все же позволите, чтобы Вас осмотрел врач?
— Попросите их изменить меню, — повторила Айрин. — И воды немного больше.
— Хорошо, Айрин, я спрошу напрямую: когда в последний раз у Вас была менструация?
Айрин сначала вообще не поняла, о чем адвокат ее спрашивает. А когда до нее, наконец, дошло, начала хохотать, словно припадочная.
— Мне сообщили, что Вы ни разу не воспользовались теми средствами гигиены, которые приносили для Вас, — заявил адвокат. — Это означает, что с момента Вашего заключения у Вас не было менструации. А прошло уже семь недель, Айрин.
285 
