76 
— Что же… — Ее голос сорвался и превратился в хрипловатый шепот, когда Джек приблизился к ней вплотную. — Что же в таком случае в первую очередь?
— Ты. Подо мной. Желательно на кровати. Много-много часов. Так долго, сколько потребуется для того, чтобы ты поняла, что я приехал сюда, чтобы остаться с тобой. Что я — твой. Я стал твоим с того самого дня, когда ты положила ладонь на мою руку и предложила свою помощь. — Джек коснулся ее щеки своими мозолистыми пальцами. — Ты все еще хочешь меня, mi tesoro?
Как только он сказал «ты», жаркое пламя охватило Эйприл, и она почувствовала, что тот барьер, который она запретила себе переступать, рухнул. Ее глаза затуманились, и две слезинки стекли по ресницам.
— Ты уверен, Джек? Ты действительно этого хочешь?
— Больше всего на свете. — Не дотрагиваясь ни до какой другой части ее тела, он склонил голову и, нежно прикоснувшись губами сначала к одной, потом к другой ее щеке, осторожно снял слезы с ее лица. — Я люблю тебя, Эйприл Мария Морган де ла Торре.
Задохнувшись от рыдания, Эйприл обвила своими руками его шею, и в то же мгновение была заключена в жаркое кольцо его объятий.
— Теперь я знаю, я должна была довериться тебе, согласиться принять твою помощь…
— Тш-ш-ш-ш. Знаешь, я понял, что прежде всего тебе требовалось самой все расставить по местам и самой принять решение. — Его пальцы приподняли ее подбородок, и их глаза встретились. — Не стану обманывать тебя и говорить, что мне не было больно. Мне было чертовски больно.
— Ты именно потому оставил здесь эту папку?
— Мне казалось, я смогу убежать от всего этого прочь: от тебя, от этой истории и от всего остального. Но я ошибался. Я даже не представлял, как сильно мне хотелось, чтобы ты решила, что мне… нам стоило бороться за тебя.
Вытерев слезы со щек, Эйприл сказала:
— Ты правильно сделал, что уехал тогда. Твоя вера в меня, и то письмо в коричневой папке помогли мне решиться на то, что я сделала.
— Какова бы ни была причина, я очень рад, что ты это сделала. Знаешь, как я гордился тем, что ты приехала в Штаты? Как гордился твоим мужеством, когда ты не побоялась выступить на телевидении без всякой поддержки. Ты выглядела просто потрясающе, и какая уверенность в себе…
— Так ты видел мое интервью? — спросила она, вне себя от радости оттого, что он гордился ею. Вглядевшись в его глаза, в которых мелькнула едва уловимая тень озорства, Эйприл насторожилась. И в следующее мгновение ей вдруг все стало ясно.
— Ты был там? Был в тот день в студии?!
— Был.
— Я так и знала! Может быть, ты подумаешь, что я это придумала, но я чувствовала твое присутствие. Клянусь, мне даже показалось, что в какой-то момент я даже увидела тебя, но…
— Я знаю, ты не придумала все это. Ты действительно смотрела прямо на меня. И от твоего взгляда у меня тогда чуть не разорвалось сердце.
Неожиданно руки Эйприл соскользнули с его шеи, и Джек, не выпуская ее из своих объятий, заглянул ей в лицо.
— Если у тебя есть какие-то сомнения, спроси меня. Поверь, на любой твой вопрос я отвечу только правду.
— Джек, ты молчал все это время, не давал о себе знать, и я подумала, что… мы… между нами все кончено. Почему ты даже не попытался встретиться со мной? Поговорить?
— По той же самой причине, по которой я позволил тебе тогда уйти из моего бунгало. Когда у меня появилась возможность раскрутить всю эту историю, я даже сам удивился, насколько сильно меня захватила эта идея. После Оахаки я, действительно думал, что с моей охотой за сенсациями покончено. По пути из Оахаки в «Рай», я уже начал разрабатывать проект по изучению жизни индейцев. Но потом во мне с новой силой разгорелась жажда закончить твою историю, и я прекрасно понимал, что у меня не было права чего-то требовать от тебя или просить тебя о чем-то до тех пор, пока я не разделаюсь с Мархамом.
— Значит ты занимался этим делом, когда вернулся в Лос-Анджелес?
— День и ночь. Это дело стало для меня навязчивой идеей. — Джек снова крепко прижал ее к своей груди. — Мне нужно было заставить этого подонка заплатить за свои мерзости, пусть даже платой была бы только его карьера. А еще мне нужно было уберечь тебя от возможных неприятностей, если бы вдруг и в этот раз было упомянуто твое имя.
— Оно не могло быть не упомянуто… — Эйприл резко подняла голову. — Это ты разыскал Франни, ведь так? Ты убедил ее выступить?
76 
