Особенно,... 
36 
Конни почувствовала, когда он проснулся. Его руки обвили ее тело, и Конни поняла, что больше не в состоянии лгать ему об участии ее отца в судьбе Нико.
Он нежно целовал ее в шею. Конни с удовольствием сдалась и уступила бы его ласкам, но она хотела, чтобы между ними больше не стоял призрак вины за то, что она не открыла ему истины.
— Нико… — Конни поерзала и отодвинулась от него. — Я хочу с тобой поговорить.
— Говори.
Нико снова притянул ее к себе, но Конни перевернулась на спину.
— Нико, пожалуйста, это очень важно. Крайне важно.
Нико готов был услышать признание в том, что Лео его сын. Ждал признания в любви.
Нико страстно желал быть с ней в тот момент, когда она откроет ему правду.
— Говори. — Он перекатился на нее, поцеловал в лоб, щеки, нос. Нико понял, насколько он ошибался: любовь — это вовсе не слабость.
Конни почувствовала, как его бедро скользнуло между ее ног, поцелуи горячили лицо. Она отвернулась.
— Нико, пожалуйста…
Он скользнул в нее, и хоть телом она приветствовала вторжение, разум ее противился.
— Я знаю, кто оформил твое усыновление, — выпалила Конни.
Она ждала, что Нико остановится, оттолкнет ее, но он лишь замер на секунду.
Нико посмотрел на женщину, которая могла бы стать его семьей, могла бы подарить ему радость отцовства. Он любил бы ее до конца своих дней, и у нее были ответы на вопросы, что мучили его. Вот только это оказались совсем не те вопросы.
Конни поняла, что все кончено, хоть он продолжал двигаться в ней. Она знала: такое их новорожденные отношения не переживут. Нико больше никогда не захочет обнять ее, заняться с ней любовью. Поэтому она была рада продлить этот раз, хоть и приправленный его яростью.
Нико прижал ее к постели, и Конни блаженствовала под его весом. Она хотела в последний раз насладиться телом Нико, его энергией, его страстью. Она сжалась, стараясь удержать оргазм. Утихомирить пламя внутри, чтобы еще на мгновение оставаться единой с Нико.
Но тот хотел совершенно другого.
Нико жаждал освобождения от безумного жара, он ускорил ритм, почувствовал, что Конни покорилась ему, а он хотел страсти, борьбы. Нико все вбивался в нее, до тех пор пока слезы не потекли из глаз. Конни поняла, что сейчас она потеряла его навсегда.
— Ты знала?
Нико все еще был внутри ее, и Конни некуда было скрыться от его пронизывающего взгляда.
— И давно? — Его интересовало лишь ее участие в этой отвратительной истории.
— С прошлого года.
Конни хотелось, чтобы он обнял ее. Нико отшатнулся. Он тяжело дышал, но был зловеще спокоен. Потом он отрывисто, зло расхохотался. Когда же он обернулся, она посмотрела на себя его глазами. Стерва, которая предала его. Его взгляд больше не светился любовью.
— И ты наблюдала за тем, как я ищу любые нити? — Его губы застыли в оскале, отдаленно напоминающем улыбку, плечи напряглись, он не воспринял эти новости с пониманием.
— Я не знала, как сказать тебе.
— Ну, дорогая, теперь уж постарайся, — с издевкой произнес Нико.
— Я нашла твое свидетельство о рождении в кабинете отца, — еле выдавила Конни.
Кто из них двоих сошел с ума?
Откуда она знала, что это свидетельство принадлежит ему? Бессмыслица. Правда вот-вот откроется, но вдруг Нико не желал ничего знать.
— Мой отец оформил… — но это нельзя было назвать усыновлением. Конни запнулась. — Он сфабриковал… — она снова судорожно пыталась подобрать слова. Даже сейчас старалась смягчить деяния своего отца.
— Он продал меня, — отрезал Нико, сразу перейдя к жестокой правде.
— Нет. Одна пара, твои родители, хотели усыновить тебя. Он оформил свидетельство…
— Он продал меня.
— Все было совсем не так. — Конни поморщилась, ведь она сама видела чеки.
Она смотрела, как Нико вскочил с кровати, начал стремительно одеваться. Чувствовала его пышущую ярость, которая вот-вот вырвется наружу, подобно вулкану. Конни замоталась в простыню.
— Да, — всхлипнула она. — Да, он продал тебя. — Конни спрятала лицо в ладонях.
Вот и вся правда, теперь Нико знал все. Знал, почему всегда чувствовал себя чужим в этой семье. Его отец купил его, словно вещь на базаре. Получил в пользование, считал своей собственностью.
— Еще кое-что…
«Скажи, ну скажи же! — взмолился Нико. — Скажи, что у меня есть сын, что у меня есть настоящая семья». Голова кружилась от резкого выброса адреналина в кровь. Нико хотел быть с ней и Лео, хотел построить семью, которой у него никогда не было.
36 
