Особенно,... 
139 
Да и рассудок сохранить непросто. Я горюю о том, что мы потеряли, оплакиваю весенний Париж, в котором мне никогда уже не побывать, и шумный Лондон, который я так и не исследовала, а теперь никогда не смогу этого сделать. Я сожалею об утраченном мире.
Я могу потеряться в количестве поводов для тоски.
Или могу адаптироваться и научиться овладевать переменами, как Бэрронс и Риодан, предвкушать то, что может принести мне новый день, и с ненасытной жаждой жизни следить, как будут развиваться события. Теперь я понимаю, почему Риодан ежедневно заботится о своем мире, каким образом удерживает их всех вместе. Рушится все, кроме семьи, в которой ты рожден, которую ты выбрал или создал; кроме круга любви, ради защиты и сохранения которого ты готов умереть. К прошлому нас привязывает лишь одно — отказ принимать настоящее. Я почти что вижу, как прежняя Дэни сверкает своей хулиганской улыбкой, и слышу, как она говорит мне: «Чувиха, ты должна цепляться за него руками и ногами и держаться изо всех сил! У нас есть только настоящее. Зато оно реально Настоящее!»
Ледяная яростная Джейда — вот и все, что осталось от моей Дэни.
Я о многом думала во время этой поездки. Я пыталась смириться со случившимся, понять, как же мне продолжать жить без Дэни. Как перестать винить себя за то, что загнала ее в Холл Всех Дней, и думать о том, как бы мне добраться до того, что осталось в Джейде от Дэни, если в ней вообще хоть что-то осталось. Я изучаю ее при каждой возможности, ищу следы прежнего подростка в ее лице, осанке и не нахожу. Я помню нашу последнюю драку, когда я дернула Дэни за волосы, а она меня укусила. Я слабо улыбаюсь, думая о том, состоится ли еще когда-нибудь такая смешная драка, и надеясь на это, потому что если состоится — значит, до Дэни еще можно дотянуться. Да, Алина была убита. Юной девочкой, которую заставили ее убить. Девочкой, которая расщепила собственную личность, чтобы адаптироваться, а завершила это расщепление, уже намеренно, та, что должна была спасти ее и защитить.
Я должна была увидеть, что происходит с Дэни, но не видела, ослепленная собственной болью. Я непреднамеренно подтолкнула ее к дальнейшему расколу. Я допускаю, что Дэни могла быть знакома с Алиной, Алина даже могла ей нравиться. Я ведь не знаю деталей. Возможно, Дэни нашла мою сестру точно так же, как выследила меня возле Тринити, из любопытства и одиночества. Интересно, разговаривали ли они. Хотела бы я однажды увидеть остальные дневники Алины. Джейда наверняка знает, где они, потому что Дэни тайком посылала мне некоторые страницы — те, в которых говорилось, как моя сестра меня любит. Я рада, что у Джейды теперь браслет Крууса, хоть и желала бы заполучить его сама. Я не хочу, чтобы она осталась на улицах без меча или щита. Я слишком за нее волнуюсь.
Джейда считает себя победительницей, но Риодан прав. «Ничего не чувствовать» означает «быть мертвым внутри», в особенности для кого-то вроде Дэни, так ярко и остро раньше чувствовавшей. Победой было бы возвращение Дэни, усиленной чертами Джейды. Интересно, это существование Джейды частично делало Дэни такой импульсивной и безрассудной, словно ячейки ее личности раскололись пополам: одной половине досталось взрослое умение выживать, а другой — черты бесшабашного ребенка. Чем сильнее контролировала себя Джейда, тем более дикой могла быть Дэни.
Вся накопленная мной злость исчезла, оставив между нами лишь запертую и забаррикадированную дверь без надежды найти ключ. Я собираюсь колотить в эту дверь изо всех сил. Я не потеряю Дэни, когда она так близко. Но мне понадобится тщательная, хорошо продуманная кампания по преодолению защиты ледяной коммандос, чтобы найти скрытую в ней молодую женщину. Я знаю, что отчасти Риодан настоял на присутствии Джейды затем, чтобы она была вынуждена находиться рядом с Бэрронсом и со мной, с людьми, с которыми Дэни проводила время и которыми дорожила. Если кто-то и может пробудить в ней эмоции, то это я, хорошо это или плохо.
Риодан заполняет наш бензобак, открывает дверцу и залезает обратно.
— Ой! Если ты еще раз на меня сядешь, — рычу я, — я тебя прикончу!
— Удачи в этом деле. Нефиг пересаживаться всякий раз, как я выхожу. Ты опять на моей половине сиденья.
— Посмотри, где выемка, — возмущенно говорю я.
— Это «хаммер», Мак. В нем ничто не оставляет выемок. Кроме гранат.
— У меня их несколько, — говорит Джейда. — Продолжите свое бессмысленное препирательство, и я поделюсь одной. Без чеки.
139 
