17 
– Почему же не сказала?
Близость Дмитрия мешала Эрин сосредоточиться на том, что ему можно говорить, а что – нет. Ее сестра позвонила ему, допустив, что он мог измениться. А что, если Тара ошиблась? Что, если мир Дмитрия остался таким же темным и опасным? Но в любом случае Эрин больше не могла сдерживать рвущуюся с губ правду, которая ранила ее даже спустя столько лет.
– А я пыталась. Разве ты не помнишь?
Он прищурился, копаясь в памяти, потом помотал головой:
– Когда?
– Примерно через два месяца после того, как мы переспали. Я зашла к тебе домой в субботу утром, потому что не хотела сообщать о ребенке в офисе. Моя ошибка. Если бы я дождалась полудня, возможно, застала бы тебя одного.
Тогда Эрин была наивна, ее глупая юная душа разрывалась между страхом и надеждой. С ночи, когда Дмитрий лишил ее невинности, вероятно даже не заметив этого, прошло десять недель. На работе он вел себя так, словно ничего не произошло. Говорил с Эрин только о делах, а вскоре и вовсе надолго уехал из Лондона сначала в Россию, а оттуда – в Америку. Эрин даже стало казаться, что Дмитрий сознательно избегает встреч, сводя общение к телефонным звонкам и переписке по электронной почте. Он, несомненно, сожалел о временном затмении ума, которое началось с неожиданного поцелуя и привело их в постель транзитом через обеденный стол.
Сначала Эрин думала, что критические дни задерживаются на нервной почве. Потеря девственности в результате секса с начальником стала для нее потрясением, а еще она волновалась из-за того, что нарушила золотое правило профессиональной этики – не смешивать общественное с личным. Но когда менструации не случилось и в следующем месяце, Эрин купила тест на беременность. Она помнила, как сидела на полу в ванной, растерянная и напуганная, недоверчиво глядя на две синие полоски. Хотя позвонить Дмитрию было ее первым побуждением, Эрин решила не спешить. Она старалась не думать о нем плохо, не проигрывать в голове худшие варианты его реакции, и сосредоточилась на одном непреложном факте – желании любой ценой сохранить ребенка. Чувства к Дмитрию отодвинулись на второй план.
К тому же его не было в Лондоне, а начинать этот разговор по телефону или в электронном письме казалось Эрин неосмотрительным. Телефон можно прослушать, почту – взломать. Она дожидалась возвращения Дмитрия как на иголках, пока он не позвонил сказать, что уже в городе и будет в офисе в понедельник. Голос звучал как-то особенно холодно и отчужденно, но Эрин убедила себя, что ей показалось. Все равно она больше не могла медлить с признанием, ведь в природе не существует «подходящего момента», чтобы сообщить русскому олигарху о грядущем нежеланном отцовстве.
Тем субботним утром Эрин долго прихорашивалась, как потом выяснилось, совершенно напрасно. Она вымыла голову и накрасилась ярче, чем обычно. Надела платье, потому что за окном сияло весеннее солнце. Однако снаружи оказалось холоднее, чем можно было предположить, глядя в окно, и голые ноги Эрин моментально покрылись мурашками. Только потом она смогла признаться себе, что надеялась на романтический исход своего предприятия. В ее мечтах Дмитрий, выслушав новость, заключал Эрин в объятия, смотрел ей в лицо сияющими глазами и говорил, что все будет хорошо.
На деле он целую вечность не открывал дверь, а когда открыл, Эрин увидела перед собой сонного полуодетого мужчину в очень плохом расположении духа. Глаза Дмитрия покраснели, подбородок покрывала щетина.
– Что тебе нужно, Эрин? – Слегка поморщившись, он застегнул молнию на брюках. – Это не могло подождать?
Молодая женщина вошла в гостиную, отметив царивший там беспорядок. Пустая бутылка из-под шампанского валялась на полу, другая, недопитая, стояла на том самом столе, где Эрин лишилась девственности. Она определенно выбрала не лучшее время для разговора о ребенке, но что оставалось делать? Отложить его до понедельника в надежде выкроить минутку наедине с Дмитрием между совещаниями?
Эрин не сразу обратила внимание на разбросанные по комнате предметы женского туалета, потому что не могла оторвать взгляд от обложки диска с порнографическим фильмом. Изображение красотки в кожаных трусиках с плеткой в руках заставило Эрин покраснеть. Она мало знала о мужчинах и о том, как они проводят свободное время, но даже ей не составило труда догадаться, чем Дмитрий занимался этой ночью.
В этот момент из спальни вышла женщина, еще больше смутившая Эрин своей наготой. Ее длинные светлые волосы растрепались, тушь растеклась, тяжелые груди соблазнительно покачивались в такт шагам, когда она, словно не замечая Эрин, приблизилась к Дмитрию и капризным тоном спросила что-то по-русски. На его лице, раньше выражавшем только недовольство тем, что их с подругой оторвали от приятного занятия, Эрин прочитала вожделение, от которого потемнели голубые глаза.
17 
