Последние отзывы

  32  

– Ответственность? – повторила Эрин с ужасом.

– Конечно. Я не хотел, чтобы ты влюбилась и увидела во мне мужчину, способного сделать тебя счастливой. До сих пор не могу понять, как допустил, чтобы это все-таки случилось. По моему опыту, годы платонического общения крайне редко заканчиваются чем-то настолько порнографическим. Так скажи мне, Эрин, раз уж мы решили придерживаться правды, почему ты выбрала меня своим первым мужчиной? Из-за моей заслуженной репутации героя-любовника?

Эрин не сразу смогла ответить, а когда заговорила, ее голос дрожал.

– Ты льстишь себе. И совсем не знаешь меня, если думаешь, что я хладнокровно размышляла, кому бы вручить свою девственность. Я не выбирала, все вышло случайно.

– Так ты случайно заявилась ко мне домой с пачкой документов, которые вполне могли подождать до утра?

– Я беспокоилась о тебе. Ты постоянно страдал от похмелья, слишком мало спал, жил как вампир. Каждый раз, когда звонил телефон, я думала, что это больница или морг, куда тебя только что доставили…

– И ты решила, что тепло твоего невинного тела вернет меня в чувство? – Насмешливо спросил Дмитрий, когда Эрин выдохлась и замолчала. – Что одного прикосновения чистой и целомудренной Эрин Тернер хватит, чтобы я прозрел и покаялся?

– Ты омерзителен, Дмитрий.

– И никогда этого не скрывал. – Дмитрий видел, как Эрин обидели его слова, но он выбрал такой тон для ее же блага. Он сомневался, что Эрин действительно больше не верит в любовь, потому что эта вера заложена в женщин от природы, разве нет? Нельзя было допустить, чтобы Эрин снова начала думать о нем как о мужчине, который может подарить ей семью. – Неужели никто не говорил тебе, что приходить в соблазнительном виде ночью домой к холостяку – плохая идея?

– В моем деловом костюме не было ровно ничего соблазнительного!

– В нем была ты – с широко раскрытыми глазами и вся мокрая от дождя.

– Я не знала, что пойдет дождь!

– А я не ожидал, что моя секретарша появится у меня на пороге, одетая как участница конкурса мокрых футболок. Я был к этому не готов.

Он не собирался целовать ее той ночью. Просто карты легли так, что самоконтроль дал трещину. Ее невинное обеспокоенное личико слишком резко контрастировало с непреднамеренным эротическим эффектом мокрой одежды, облепившей точеное маленькое тело. Сексуальность Эрин стала для него открытием, которое определило ход дальнейших действий. Жизнь казалась Дмитрию беспросветной так долго, что он не раздумывая припал к Эрин – единственному лучику света в темном царстве. А то, как этот лучик отозвался на первую импульсивную ласку, лишило его разума. Словно одно прикосновение превратило скромную секретаршу в сексуальную кошку. Дмитрий помнил, как обещал себе остановиться. Еще один поцелуй – и все…

Он так и не остановился, не смог удержаться от соблазна погрузиться в ее заветную жаркую глубину, стать первым мужчиной, который обладал ею. Никогда до этого Дмитрию не доводилось испытывать столько оргазмов за одну ночь. Эрекция возвращалась снова и снова, стоило ему лишь взглянуть на Эрин. Удовольствие портили только угрызения совести, к которым Дмитрий не привык. Он был воспитан в убеждении, что жалеть о содеянном – пустая трата времени. Еще до первого поцелуя Дмитрий интуитивно знал, что Эрин невинна, но это не помешало ему заняться с ней любовью. Последовавшие сожаления казались ему лицемерными – и все же у него не получалось от них избавиться.

Во всей этой истории Дмитрий мог похвалить себя лишь за то, что использовал презервативы, по крайней мере, до момента, когда узнал, что это не помогло. А потом он просто сбежал из страны. Почему? Боялся, что желание обладать Эрин снова сорвет ему тормоза? Не хотел превратиться в одного из анекдотических начальников, которые спят с секретаршами и выбалтывают им все свои секреты? Или старался избавить Эрин от неминуемых страданий, потому что она их не заслужила? Похоже, тогда Дмитрий смотрел на нее сквозь розовые очки, не замечая, что она сама вполне способна и лгать, и причинять боль.

Повисла тяжелая, неприятная пауза, и Дмитрий не стал возражать, когда Эрин поднялась с дивана и начала собирать разбросанную по полу одежду. Чем дальше от нее, тем лучше он себя контролировал, а контроль был жизненно важен. Особенно сейчас. Ибо ничего не изменилось: Эрин осталась женщиной, утаившей от него сына. Она не была ему другом.

Охапка одежды в руках Эрин скрыла от Дмитрия ее обнаженную грудь, но порозовевшая шея и темный треугольник волос между ног вызвали новый прилив вожделения. «Не сметь, – приказал себе Дмитрий. – Я больше не притронусь к ней, как бы сильно мне ни хотелось. Секс с Эрин никогда не был анонимным, с ней я чувствую себя уязвимым и слабым. А слабость – это не мой репертуар».

  32