Особенно,... 
60 
– Видели.
– Ой!
Я вижу, как парень садится в «хонду» и уезжает, продолжая разговаривать по телефону. Я немного разочарована, узнав, что он живой человек. В переполненном вестибюле гостиницы я раньше видела человек пятьдесят, но половина из них были духами. Они не бряцали цепями, не держали свои отрубленные головы, а разговаривали по мобильному, либо пытались поймать такси, или брали мятную конфетку из баночки, стоящей перед рестораном. Обычное поведение.
Верджил закатывает глаза, Дженна тычет его локтем в живот.
– А сейчас здесь есть духи? – спрашивает она.
Я оглядываюсь, как будто могу их увидеть.
– Вероятно. Духи привязываются к людям, местам, вещам. Могут свободно передвигаться. Куда угодно.
– Как цыплята, – хмыкает Верджил. – Вам не кажется странным, что за все время работы в полиции я ни разу не видел, чтобы на месте убийства возле трупа околачивался призрак?
– Нисколько, – отвечаю я. – С чего бы им себя перед вами обнаруживать, когда вы изо всех сил стараетесь их не замечать? Это все равно что пойти в бар для геев человеку с традиционной ориентацией и надеяться, что ему повезет.
– Что-что? Я не гей.
– Я этого не говорила… а впрочем, неважно.
Несмотря на то что этот мужчина настоящий неандерталец, Дженна, похоже, заинтересовалась.
– А если вдруг ко мне привяжется дух, он будет подсматривать, как я моюсь в душе?
– Сомневаюсь. Когда-то они тоже были людьми и понимают, что такое личная жизнь.
– И что тогда веселого в том, чтобы быть духом? – бормочет себе под нос Верджил.
Мы переступаем через цепь, натянутую у ворот, и по молчаливому согласию направляемся в заповедник.
– А я не говорила, что быть духом – весело. Большинство встреченных мною духов были не слишком счастливы. Они чувствовали, что оставили какие-то дела незаконченными, либо так пристально вглядывались в водовороты прошлой жизни, что не могли взять себя в руки, чтобы двигаться дальше.
– Вы хотите меня убедить, что у парня с нездоровым любопытством, которого я арестовал в туалете автозаправки, в жизни после смерти взыграет совесть? Удобно устроились.
Я оглядываюсь через плечо.
– Иногда душа не ладит с телом. Разрешение этих противоречий и есть проявление доброй воли. Этот парень, скорее всего, прибыл на землю не для того, чтобы подсматривать за другими в туалетной кабинке автозаправки, но случилось так потому, что с его эго приключился нарциссизм или еще какая-то дрянь, пока он был на земле. И несмотря на то, что душа кричала ему: «Не смей подглядывать!» – тело говорило: «Ничего не поделаешь, приятель». – Я раздвигаю высокую траву, вытаскиваю камыш, который застрял в бахроме моего пончо. – Так же происходит и с наркоманами. И с алкоголиками.
Верджил резко поворачивает.
– Я туда пойду.
– Если честно, – говорю я, указывая в противоположном направлении, – у меня такое чувство, что нужно идти сюда.
Никакого чувства у меня, конечно, нет. Просто этот Верджил ведет себя как настоящий козел, и на то, что он называет «черное», мне тут же хочется сказать «белое». Он уже мысленно осудил меня и привел приговор в исполнение, что заставляет меня поверить: Верджил точно знает, кто я, и помнит дело сына сенатора Маккоя. Откровенно говоря, если бы не стопроцентная убежденность, что есть весомая причина для моего нынешнего пребывания рядом с Дженной, я бы сломя голову побежала через заросли к машине и рванула домой.
– Серенити! – окликает Дженна, потому что ей хватило здравого смысла последовать за мной. – Что вы там рассказывали о теле и душе? Это справедливо и для тех, кто совершил дурные поступки?
Я смотрю на Дженну.
– Что-то подсказывает мне, что это не праздное любопытство.
– Верджил подозревает, что истинная причина маминого исчезновения кроется в том, что именно она убила смотрительницу заповедника.
– Мне казалось, это был несчастный случай.
– Так тогда решила полиция. Но, как я понимаю, у Верджила так и осталось несколько вопросов без ответов – а мама исчезла из больницы до того, как у него появилась возможность их задать. – Дженна качает головой. – В отчете патологоанатома сказано, что причиной смерти стала черепно-мозговая травма в результате нападения слона. А если эту травму нанес человек? А уже потом слон потоптался по телу мертвого человека? Можно ли это выяснить?
Я не знала. На этот вопрос должен ответить Верджил, если нам удастся все-таки найти друг друга в лесу. Но меня совершенно не удивило то, что за женщину, которая так сильно любила слонов, как мама Дженны, могло заступиться одно из ее животных. О чем говорят любители животных из «Рейнбоу бридж»? Именно об этом. Случалось, что мне говорили те, кто уже ушел в потусторонний мир, что в мире живых у них остался не любимый человек, а собака, лошадь, а однажды даже тарантул.
60 
