64 
Вирджиния лихорадочно обвела взглядом комнату. Ее интересовала одна-единственная вещь: комод. Вот и он. Оказывается, он еще служит и туалетным столиком. Маленькое зеркало на подставке в дорогой оправе из красного дерева, расчески из слоновой кости, коробочка с лезвиями.
На цыпочках она пересекла комнату и тихонько выдвинула первый ящик. Носки, галстуки, носовые платки и ничего более. Второй ящик. Какие-то письма, кожаная коробка с запасными воротничками, шкатулка с запонками и какая-то небольшая плоская коробочка из жести. Снова ничего похожего на то, что она предполагала увидеть: обыкновенный аптекарский коробок из белого картона.
Она в замешательстве смотрела на ящик. Девушка точно помнила, что сказал Маркус: яд в одном из ящиков комода. Может быть, в комнате есть еще какой-нибудь шкафчик? Вирджиния снова оглянулась вокруг себя. Платяной шкаф в углу, конторка с письменными принадлежностями возле окна, еще один столик поменьше, несколько кресел, ничего похожего на комод.
Тогда она достала из ящика жестяную коробочку, старую, потертую по краям. На крышке едва просматривалась надпись: «Аптечка». Чуть ниже — небольшой красный крестик. Вирджиния поняла, что это нечто вроде аварийного комплекта скорой помощи, который выдается солдатам и которым Маркус Рилл наверняка пользовался, когда служил в армии.
Она открыла коробку. Внутри вместе с бинтами, ножницами, парой пузырьков лежала та самая аптекарская картонка, а в ней — четыре небольшие пилюли белого цвета. Сомнений не было, это именно тот яд, о котором вели речь Маркус Рилл и леди Шельмадина. Четыре пилюли, каждая из которых способна убить человека! Слава Богу, она нашла их.
Вирджиния быстро закрыла железную банку, поставила ее на прежнее место и задвинула ящик. Потом так же быстро она метнулась к двери и, зажав пилюли в руке, на цыпочках вышла в коридор. Теперь самое главное — вернуться к себе в спальню незамеченной и поскорее уничтожить яд, пока он не успел причинить никому зла.
Она тихо прикрыла за собой дверь и остолбенела от неожиданности. Прямо ей навстречу шел герцог в бриджах для верховой езды, ведя с собой на поводке любимца герцогини — старого больного мопса Дизи.
Поглощенный собственными мыслями и потому слепо шагающий вперед, не глядя на то, что творится вокруг, он вначале даже не заметил Вирджинию. И только приблизившись к девушке вплотную и чуть не столкнувшись с нею, герцог увидел, кто стоит перед ним.
Несколько секунд он взирал на нее с искренним изумлением, отказываясь верить собственным глазам. Потом кровь отхлынула от его лица и оно стало смертельно-белым. Наверное, и у нее самой вид был не лучше. Он медленно обвел ее глазами, не упуская ни одной подробности ее туалета: длинный белый пеньюар, волосы в беспорядке распущены по плечам и струящимся потоком падают до самого пояса, в потемневших глазах легко читается то, что любой мужчина может истолковать однозначно: страх и ужас от неожиданной встречи.
Они долго стояли так, друг против друга, не двигаясь и не пытаясь заговорить. Наконец герцог нарушил молчание. Голос его звучал хрипло от плохо сдерживаемого гнева, слова выходили с трудом, словно ему стоило огромных усилий и выдержки произносить их.
— Так вот кто вас интересует, мисс Лангхольм!
Вирджиния вздрогнула словно от удара хлыстом.
— А я воображал, что вы не такая, как другие женщины. Глупец! Как же я ошибался! Значит, это мой кузен завладел ключами от вашего сердца! Как слепы, однако, бывают влюбленные! Они даже не замечают того, что творится под их собственным носом.
Он замолчал, а Вирджинию начала бить такая нервная дрожь, что коробка с пилюлями выскользнула из ее онемевших пальцев и упала на пол.
— Я… я… объясню вам… сейчас, — прерывающимся шепотом начала она, но герцог уже двинулся дальше.
— Думаю, мисс Лангхольм, вы уже исчерпали мое терпение. И мое гостеприимство тоже, — холодно проронил он. — Вопрос о вашем отъезде может быть улажен в течение дня, я полагаю.
Он уже поставил ногу на первую ступеньку, а Вирджиния бросилась за ним, протягивая в отчаянии руки.
— Подождите же! Прошу вас! — воскликнула она умоляющим голосом.
Герцог давно бы скрылся из вида, но ему мешал ревматический мопс, который отчаянно сопротивлялся такой скорости передвижения, натягивая поводок из последних сил. Герцог нагнулся, чтобы подхватить его на руки, но пес вырвался и стремглав бросился к пилюлям на ковре. Он быстро заглотил одну из них и лишь тогда дался в руки герцога. Тот взял поводок и потянул мопса за собой. Но бедный Дизи рухнул, не сделав и нескольких шагов. Он пронзительно взвизгнул, тело его конвульсивно дернулось, потом он медленно перевернулся на спину и затих навсегда.
64 
