160 
Мужчина степенно провозгласил:
— Я Феликс. Прошу простить жену мою. Она возлагает на вас определенные надежды. Не скрою, я тоже.
Он последовал за Фелиссой, величественным жестом пригласив Маару и Данна следовать за собой, и привел их в небольшую комнату, намного более уютную и опрятную, нежели громадный облупленный зал. Из окна комнаты открывался вид на многочисленные крыши поселения, заключенного в циркульную стену.
— Прошу садиться. — Они сели. Хозяин тоже сел. — Мать ваша была двоюродной сестрой моей матери. Отец ваш — двоюродный брат матери Фелиссы. А вы — последние в семье. В королевском доме. Полагаю, вы все это знаете?
— Ничего мы не знаем, — буркнул Данн. Сквозь его дерзкий тон проскользнули, впрочем, довольные нотки. Ему услышанное явно польстило.
— Что ж, Шахана… Шахманд…
Маара подняла руку.
— Я попросила бы называть меня Маарой. — Тут она перевела взгляд на Данна и смотрела на него серьезно, слегка наклонив вперед голову, пока брат не пробубнил послушно, но без особой охоты:
— А меня Данном.
— Маара и Данн… Что ж, внутри семьи… Но для официальных церемоний придется употреблять настоящие имена. Я надеюсь, что мы придем к взаимопониманию и что вы полностью согласитесь с нашими планами.
К ним снова впорхнула Фелисса.
— Сию минуту подадут на стол! — Она плюхнулась на подушку рядом с мужем, погладила его руку. — Ах, Феликс, я уж почти отчаялась дождаться этого дня.
— Они хотят, чтобы их называли Маара и Данн! — как будто сам себе не веря, произнес мужчина. Мааре его интонация не понравилась.
— Что ж, пусть так и будет, — вздохнула женщина после некоторого колебания.
Вошел старик с большим подносом, заполненным пищей. Никакими особенными причудами кулинарии их здесь не порадовали, в хороших гостиницах едали они и лучше.
Фелисса с ахами и вздохами разъяснила обстановку:
— Вам придется извинить наш стесненный образ жизни. Уверена, что в ближайшее же время все коренным образом изменится.
И она принялась ворковать, излагая то, что уже сказал Феликс, и они дивились поведению хозяйки, ее жестам, мимике, ее многословию. Она умудрилась тарахтеть, не умолкая, все время приема пищи, но рассказать при этом не более того, что коротко в нескольких сжатых фразах уже изложил ее муж.
Маара дивилась про себя еще и тому, как она приняла свое новое — старое, забытое — имя, настоящее имя, которое ей велели забыть и не вспоминать ни при каких обстоятельствах. Она всю жизнь свою ждала момента, когда услышит его и радостно воскликнет: «Да, да, это я, я, наконец-то!» Но вот… услышала. Шахана. Принцесса. Неуютно, как в чужой одежде. Не надо ей ни Шаханы, ни принцессы. Не для нее это, для кого-то другого. Она Маара.
Тем временем вечерело. Тот же самый старик слуга внес светильники.
— И помещения для вас уже готовы, готовы, — продолжала щебетать Фелисса. Потом, почему-то гораздо более сдержанно, добавила: — И ванна. Одежда, если вам понравится. — Она бросила недовольный взгляд на полосатое пустынное одеяние Маары, мужскую хламиду из Билмы, достаточно грязную и мятую.
— Может быть, можно выстирать мою одежду? — спросила Маара, и Фелисса тут же закивала:
— Конечно, конечно… Только у нас сейчас с прислугой туговато. Старик, которого вы уже видели, жена его на кухне управляется, да еще по хозяйству и в комнатах пара женщин.
— Да я и сама выстираю, — заявила Маара без колебаний. Фелисса тут же превратилась в вулкан жестов и возгласов:
— Ну что вы, принцесса! Ни в коем случае! Мы все устроим…
— Можно не называть меня принцессой, а Данна принцем без необходимости?
Тут Фелисса сникла:
— Ох-х… Надеюсь, это не значит, что вы не согласитесь… откажетесь…
Она закрыла лицо руками, и брат с сестрой увидели, что возраст ее уже весьма почтенный. Кожа на изящных кистях оказалась покрытой складками и морщинами. Волосы крашеные, на лице толстый слой косметики. Феликс тоже немолод. Импозантный господин, подтянутый, внушительный. Но Маара видела: все то же самое! Одно и то же! Хадроны, хенны, даже… Да, да, и ее семья, ее родные… Воспоминания детства… Власть, ее гнилое дыхание. Беспощадность, коварство, жестокость, прикрытые улыбками и изящными манерами. Могильный холод… А Шабис? Он тоже облечен властью, он тоже повелевает… Нет, нет! У него этого нет в натуре, он просто выполняет работу, а не следует слепой вере в свои непогрешимость и превосходство. Не так, как почти у всех остальных, не так, как у этих. Вон, вон отсюда, и как можно скорее!
160 
