169 
Мои советники смотрели на меня с восхищением и гордостью, наконец-то поверив в меня, свою королеву.
Я взглянула на Роберта, и он весело мне улыбнулся.
* * *
Утешить маленького Лягушонка оказалось проще, чем я думала.
— Ах, — сказала я, — вы такой великий полководец!
Не слишком ли груба лесть? Всем было известно, что герцог Анжуйский полководческими талантами не отличается, однако малютка-принц остался весьма доволен комплиментом. Одной-единственной победы — при Камбре — для его самомнения было вполне достаточно.
— Мой милый Лягушонок, — продолжила я, — вам предстоят великие дела. Вы победите испанцев в Нидерландах и вернетесь сюда героем.
Он, кажется, уже представлял себе, как будет триумфально въезжать в Лондон. Тогда я непременно выйду за него замуж, и он от души посмеется над братцем и мамашей. Я видела по его лицу, что он уже ощущает на челе тяжесть английской короны.
— Я обсудила этот вопрос с моим советом, и мы решили выделить вам шестьдесят тысяч фунтов стерлингов. Половину вы получите через пятнадцать дней после отъезда, вторую половину — еще пятьдесят дней спустя.
Принц пришел в совершеннейший восторг, между нами моментально восстановились мир и согласие.
Однако я заметила, что мой Лягушонок все же чем-то озабочен. Вскоре выяснилось, что герцог совершенно поиздержался и ему не на что отправляться в путь. Я распорядилась, чтобы моему бывшему жениху немедленно выплатили десять тысяч.
— Ну вот, теперь вас ничто не задерживает, — сказала я. — Сопровождать до корабля вас будет почетный эскорт, во главе которого будет первый вельможа моего королевства.
Принц сразу понял, кого я имею в виду.
— И я лично провожу вас до Кентербери, — добавила я.
И мой маленький герцог уехал. До Кентербери я сопровождала его верхом — справа принц, слева Роберт. Мой Роберт, как всегда, смотрелся великолепно; следует признать, что из него получился бы поистине блестящий король.
По обочине дороги стояли люди, приветствуя меня громкими криками. Народ радовался, что мой незадачливый жених убирается восвояси.
Я же сокрушалась, понимая, что это было последним сватовством моей жизни. Процесс ухаживания всегда волновал и интриговал меня, я наслаждалась каждой минутой, твердо зная, что в последний момент сумею ускользнуть. Интересно, любит ли Роберт свою Леттис так же сильно, как в начале их связи? Очевидно, он был влюблен в нее не на шутку, раз уж рискнул вызвать мой гнев.
Я удовлетворенно улыбнулась. Придется тебе, милочка, пожить без мужа еще какое-то время. Леттис, конечно же, знала, что я провожаю герцога Анжуйского до Кентербери, а, стало быть, присоединиться к процессии не посмеет. Представляю, как ей хотелось бы вернуться ко двору! Ничего, потерпишь!
Пришло время расставаться, и я нежно обняла принца.
— Я не пожалела бы миллиона фунтов, чтобы мой Лягушонок всегда плавал только в водах Темзы, — вздохнула я.
На это герцог ответил, что скоро вернется с победой и тогда мы непременно поженимся.
Я велела Роберту приблизиться.
— Милорд, — строго сказала я, — мне надоело ваше непослушание.
Роберт растерялся и спросил, чем вызвано мое неудовольствие.
— Тем, что вы совершенно не следите за своим здоровьем. Я видела, как вы ели во время обеда. Невозможно смотреть, сколько пищи запихиваете вы себе в рот. Вы едите, как свинья, милорд. Да и пьете слишком много. Учтите, Роберт Дадлей, я этого не потерплю!
— Моя драгоценная леди… — начал он, но я оборвала его:
— Если вы будете пренебрегать своим здоровьем, я вам покажу «драгоценную леди»! И зарубите себе на носу: если заболеете, буду считать вас государственным преступником.
Он смотрел на меня с такой любовью, что я не выдержала и мягко закончила:
— Робин, ради Бога, побереги себя.
Кавалькада отправилась дальше в Дувр, и вскоре гонец сообщил мне, что корабль герцога Анжуйского покинул английские берега. Я заперлась у себя в комнате и громко расхохоталась.
Услышав смех, в дверь заглянули две фрейлины. Я схватила их за руки, и мы закружились в танце.
Как же мне было не радоваться — ведь я с честью вышла из весьма опасной ситуации.
* * *
И все же успокоилась я лишь тогда, когда Роберт благополучно вернулся в Лондон.
Ко мне явился Берли и сообщил, что только что разговаривал с графом Лестером.
— Как он выглядит? — спросила я.
169 
