38 
— Вы очень откровенны, мисс Бувэ, — с иронией сказал маркиз.
— Прошу вас простить меня, — тихо ответила Араминта, — пожалуйста, извините, если я была… невежлива.
— Давайте просто отметим, что я не привык к откровенным высказываниям о собственной персоне. Однако из ваших слов мне стало ясно, что вы обо мне весьма невысокого мнения.
— Мое мнение не имеет никакого значения. Мы говорили о лорде Йомене.
— Еще ни разу в жизни, — задумчиво отметил маркиз, — ко мне не обращались с такой странной просьбой. Наверное, мне следует не только выполнить вашу просьбу, но в будущем требовать у желающих играть со мной свидетельство о рождении.
Несмотря на его саркастический тон, в сердце Араминты затеплилась надежда.
— Вы действительно… простите долг лорду Иомену?
— Вы не оставили мне выбора, — ответил маркиз. — Мне придется либо выполнить вашу просьбу, либо приговорить этого юного идиота к смерти. И, как вы правильно заметили, это навсегда останется на моей совести — если, конечно, она у меня есть.
Пока он говорил это, Араминта вернулась от окна к камину и теперь стояла рядом с маркизом.
— Я думаю… что есть…
Девушка подняла голову, и ее глаза встретились с глазами маркиза.
— Я полагаю, — сказал он, — что, после того как я согласился на это экстраординарное предложение, в ответ я могу попросить вас рассказать о себе.
— Я… я не могу этого сделать, — испуганно ответила Араминта.
Она не могла понять, почему ей так трудно отвести взгляд от глаз маркиза.
Его глаза тоже были серыми, но светлее, чем у Араминты, и казались стальными. Казалось, взгляд маркиза пытался проникнуть в самую глубину ее сердца.
«Он так прекрасен! — думала Араминта. — И совсем не так страшен, как мне показалось сначала. Он пощадит лорда Йомена… я должна быть ему благодарна».
— Почему вы не хотите рассказать о себе? — снова спросил маркиз.
— Мне… нечего рассказывать.
— Этого не может быть. Начинайте, мне очень интересно!
— Мне очень жаль, вы были так добры, и я с удовольствием выполнила бы ваше желание, но, к сожалению, вынуждена отказаться!
— Почему?
— Потому что это должно остаться в секрете, — ответила она, — и это не только мой секрет.
Араминта опустила глаза. Густые черные ресницы оттеняли белизну ее кожи.
Маркиз молчал. Девушке захотелось поскорее уйти.
— Я думаю… мне лучше вернуться на кухню. Я не знаю, на сколько человек сегодня нужно готовить обед…
— Я хочу заключить с вами соглашение, — произнес маркиз.
— Соглашение? — испуганно повторила Араминта.
Она снова посмотрела на маркиза.
— Это будет вполне честная сделка, — успокоил он девушку. — Я найду лорда Йомена, скажу ему, что аннулирую его долг, и отошлю обратно в деревню. Прежде чем снова входить в игорный зал, ему придется подрасти.
Араминта от радости захлопала в ладоши, как ребенок.
— Вы так добры! Лорд Йомен сейчас в «Уайт-клубе». Он ждет от меня весточки.
— Я сам увижусь с ним, — сказал маркиз. — Если только вы выполните свою часть соглашения.
— Что вы хотите… чтобы я сделала? — спросила Араминта.
— Я хочу, чтобы сегодня вечером вы приготовили обед только для меня, а после обеда присоединились ко мне, чтобы мы могли немного поговорить. Надеюсь, я прошу не слишком многого?
— Нет… — задумчиво ответила Араминта. — Мне кажется… нет.
— Но вам бы этого не хотелось?
— Дело не в этом, — ответила девушка. — Просто… я никогда…
Она собиралась объяснить, что никогда не была наедине с мужчиной, но вовремя вспомнила о своем предполагаемом положении в обществе.
Вряд ли в таких случаях кухарке полагается дуэнья. Маркиз может не понять ее.
В то же время Араминте было очень неловко. Она представила себе, сколько пересудов среди прислуги вызовет такое поведение повара.
Как будто читая ее мысли, маркиз сказал:
— Вы совершенно правы. Мы не должны разговаривать здесь. А что, если я предложу вам поужинать со мной? Я знаю такие места, где мы сможем поговорить и выпить по бокалу шампанского и нас никто не потревожит.
«Мама была бы в ужасе!» — подумала Араминта.
Но она вспомнила, что мама никогда об этом не узнает, а она сама сможет такой недорогой ценой спасти жизнь лорда Иомена. Отказаться было невозможно!
Маркиз внимательно наблюдал за ней и, словно чувствуя ее колебания, спокойно добавил:
38 
