Последние отзывы

  58  

— Неужели? — возмутилась Конни. — Не хочешь ли ты сказать, что не планировал все это, когда шел сюда?

— Но ты сама пригласила меня, — сердито возразил Адам. — Видит Бог, Конни, я не хотел причинить тебе боль.

— Однако причинил, — парировала она. — Ты говорил, что не хотел рассказывать мне, и все же рассказал. Зачем? Ведь не ради же меня? Ради себя, Адам, только ради себя.

— Конни! — Адам явно обиделся, и ей стало даже неловко за то, что она делает из него козла отпущения. — Как ты можешь так говорить?

Конни понурилась. Вся ее агрессивность схлынула так же внезапно, как и появилась, оставив после себя тоскливое чувство одиночества.

— Извини, — сказала она, откидывая волосы за спину. — Я не должна была говорить этого. Прости меня…

— Конечно, конечно.

Адам казался вполне искренним, и Конни удивилась тому, что усомнилась в его порядочности. Разве он не был всегда рядом с ней? В беде и в радости. У нее нет никаких причин возлагать на него вину за неблаговидные поступки Говарда.

Но когда она направилась было к двери, Адам преградил ей дорогу.

— Подожди еще, — сказал он и, прежде чем она успела догадаться о его намерениях, обнял Конни за талию и поцеловал в губы.

Изумление Конни было неописуемым. Все страхи, которые он пробудил в ней перед этим, тут же вернулись вновь, и она поняла, как глупо было не обращать внимания на столь нехарактерное для него поведение. Но их разговор с Адамом получился настолько личным, что Конни приняла его за причину, по которой он поднялся наверх.

И оказалась не права. Так же, как и во многом другом, подумала она. Замыслил ли он все это заранее и своим рассказом о Говарде намеревался лишь ослабить ее сопротивление? Может быть, надеялся, что, разочаровавшись в муже, Конни не отвергнет его самого?..

Его губы были горячи, очень горячи, он напористо, бесцеремонно пытался проникнуть ей в рот. Это было вдвойне удивительно, — до сих пор Адам был с Конни предельно нежен. Не показывает ли подобное поведение недостаток уважения к ней? А может, таким образом, вылезли его собственные комплексы?..

— Не надо!.. — задыхающимся голосом взмолилась она, когда удалось освободиться от его губ.

Но напрасно. Адаму было не до этого. Вытащив подол рубашки из-под пояса джинсов Конни, он приник жадными мокрыми губами к ее шее и принялся покусывать мочку уха.

Она пыталась сопротивляться, но что тут можно было поделать. Адам был высок, грузен и силен, намного сильнее ее.

— Ради Бога, Адам! — закричала Конни, когда он начал срывать с нее рубашку.

Несколько оторвавшихся пуговиц рассыпались по всему полу. Она старалась не поддаваться панике, но это было нелегко.

— Конни, Конни… — бормотал Адам, забирая в ладонь ее грудь. — Как долго мне пришлось этого ждать. Я заставлю тебя забыть всех мужчин, которые любили тебя раньше.

— Но… это… не любовь, — с трудом выговорила Конни, тщетно пытаясь оттолкнуть его руки и все еще не до конца веря в происходящее насилие.

Как он только может? Неужели Адам окончательно потерял голову?

Неожиданно ноги ее коснулись края кровати, и только тут Конни поняла его намерение. Он с самого начала направлял ее сюда, поэтому и позволял отступать. Если она отшатнется еще раз, то они окажутся в постели.

Но все решилось без ее участия. Адам просто налег на Конни всем своим весом, и ей не оставалось ничего иного, как рухнуть на матрас. Под тяжестью его тела она на мгновение лишилась дыхания и, беспомощно трепеща всем телом, уже лежала, а он пожирал ее алчным похотливым взглядом.

— Ты так красива!.. — сказал Адам, проводя рукой по ее волосам.

Чтобы не видеть его глаз, Конни зажмурилась.

— Насколько красива? — спросила она. — Так красива, что можно рискнуть из-за меня своим положением? Узнав об этом, епископ будет очень разочарован.

У Адама вырвался стон, грубый, животный, и Конни с некоторым трепетом ожидала продолжения. Она вовсе не собиралась смеяться над ним, а хотела заставить его определиться, вот и все.

Внезапное освобождение от тяжести чужого тела застало Конни врасплох. Открыв глаза, она увидела, что он стоит возле постели, разглаживая смятую сутану.

— Боже мой, — лихорадочно бормотал Адам, — что ты, должно быть, обо мне думаешь!

Он бросил на нее виноватый взгляд.

— Я страшно извиняюсь, Конни! Такого со мной не было никогда в жизни…

  58