Особенно,... 
23 
– Я Те Ронга. – Женщина терпеливо показала на себя, затем на Киттен. – Ты?
– Как тебя зовут? – помог девочке Те Пуаха.
Киттен глубоко вздохнула. Она поняла жест женщины, но ей так надоело ее прозвище! Если теперь она взрослая – как бы там ни было, детство ее уж точно закончилось, – то ей понадобится взрослое имя. К сожалению, ничего подходящего на ум не приходило.
– Кэт, – наконец сказала она. Киттен вполне могло превратиться в Кэт.
Те Пуаха рассмеялся.
– Поти! – перевел он и указал на толстую трехцветную кошку, которая вылизывалась на пороге одного из домов. – Это ведь кошка, верно? Мы называем их поти.
Девочка кивнула.
– Поти, – повторила она, улыбнулась и указала на себя.
Маори захихикали и захлопали в ладоши.
– Хаэре маи, Поти! – Те Ронга нарочито поклонилась, показывая, что это формула приветствия. – Хаэре маи в племя нгати тоа.
Кэт недоуменно оглядывалась. Неужели ее действительно приглашают остаться? На правах члена семьи? Она колебалась, но ее убедили улыбающиеся лица Те Ронги и всех остальных женщин племени. Девочка вдруг вспомнила о Линде Хемплмен. Может быть, эти женщины и выглядят непривычно, их одежда и язык совсем не такие, как у изысканных немцев, но они не менее дружелюбны – и, вне всякого сомнения, совершенно честны.
Кэт сделала глубокий вдох.
– Киа ора, Те Ронга! – произнесла она.
«Санкт-Паули»
Рабен-Штейнфельд, Гамбург Байя – Бразилия Нельсон – Новая Зеландия (Южный остров)
1842–1843
Глава 1
Так рано, как в этом году, зима давно не приходила. Снег и лед уже осложняли жизнь обитателей Рабен-Штейнфельда, а ведь ноябрь только начался. Тонкая поношенная куртка Карла не спасала его от холода и влаги, его штаны и ботинки насквозь пропитались ледяной водой. Карл тяжело дышал и проклинал погоду, в том числе и потому, что снова начался снегопад – как раз после того, как он расчистил подъезд к дому вдовы Крузе. Женщина, конечно же, ужасно рассердилась из-за этого: а вдруг она, чего доброго, завтра снова поскользнется? Выпавший снег она сочла достаточным поводом для того, чтобы вполовину урезать зарплату Карла, словно это молодой поденщик был виноват в том, что стихия так разбушевалась. А фермер Фрисманн, которому он помогал восстанавливать обрушившийся под наметенными сугробами сарай, рассчитался с ним продуктами, причем не салом или колбасой – он решил отделаться от Карла мешком муки и парой картофелин.
– Благодари Господа за то, что тебе дали, из этого твоя мать сварит суп для всей семьи, – заявил Фрисманн, когда Карл осторожно поинтересовался, нельзя ли получить гонорар в геллерах и пфеннигах.
После этого молодой человек ушел. Если Фрисманн забыл даже о том, что у него больше нет семьи, – его мать умерла в конце лета, а отец и младший брат еще раньше, – то бесполезно просить его увеличить плату за помощь. Более того, если напомнить ему об этом, он может даже ее сократить, поскольку одинокому холостяку много не нужно.
Карл вздохнул. Он смертельно устал и продрог после долгого рабочего дня, и ему очень не хотелось самому готовить себе суп, а перед тем еще рубить дрова и разжигать огонь в печи. Однако молодой человек взял себя в руки. Не стоило проявлять неблагодарность, ведь так или иначе он сегодня немного заработал, что зимой удавалось не всегда. Тот пфенниг, который дала ему вдова за два часа работы, и подачка фермера помогут ему протянуть несколько дней, почти не голодая. Однако подобное существование истощало его силы, и именно оно в конечном итоге привело его родителей и брата к преждевременной смерти.
Разумеется, он еще был молод и силен – временами он все еще кашлял, но давно перестал харкать кровью и мог выполнять самую тяжелую работу, не задыхаясь. Но в долгосрочной перспективе… Карл не обманывался. У поденщика в Мекленбурге жизнь была несладкой. Поэтому он перестал даже думать о том, чтобы жениться и завести семью, несмотря на то что ему, как наследнику, удалось арендовать дом своих родителей по довольно низкой цене. На него легла бы слишком большая ответственность. Карл мог голодать и мерзнуть, но не представлял себе, как обречь любимую женщину на те же страдания. И уж тем более Иду…
Снег повалил сильнее, так что Карл едва мог разглядеть деревенскую дорогу. Он смутно различал лишь силуэт женщины, которая, закутавшись в шерстяной плащ, пыталась выйти из ворот ближайшего крестьянского двора. Ветер норовил сбить ее с ног, кроме того, она, похоже, несла довольно тяжелый мешок.
23 
