44 
Он чувствовал, как горячая кровь бежит по венам, как стучит у него в висках. Как у него кружится голова, когда он закрывает глаза и позволяет себе хотя бы на одно мгновение отдаться своим чувствам.
Не больше, всего лишь на мгновение.
Потому что только на миг он мог себе это позволить. Дальше он потеряет контроль и не сможет с собой совладать.
И это может быть очень опасно.
Он ее хотел. Хотел заняться с ней любовью. Хотел почувствовать прикосновение ее мягкой кожи.
Слишком далеко, это заходило слишком далеко.
Приложив неземные усилия, Кэрсон сдержал себя. Он снял руки с ее плеч и отвернулся.
— Лучше я пойду.
Что-то всхлипнуло у нее внутри, но она прогнала слезы прочь.
— Итак, ты выбираешь костюм Джеймса Дина или Кэри Гранта?
Кэрсон пожал плечами.
— Ты уже принесла один. Буду Джеймсом Дином.
Лори усмехнулась. Потом снова повесила пиджак, джинсы и майку на дверь ванной комнаты.
— Я всегда знала, что ты бунтовщик.
Это не совсем так, подумал Кэрсон, уходя.
* * *
Она чувствует себя, как рыба в воде, подумал Кэрсон, глядя, как Лори на следующий вечер украшала зал для танцев в Гранд-отеле.
Лори могла защитить диплом дизайнера, работать в Центре и преподавать на занятиях в Ламасской школе, но по своей природе она была хозяйкой. И обладала чрезвычайно привлекательной внешностью.
Так же, как и Курт, вспомнил он. Не считая того, что Курт всегда любовался собой, а Лори дарила свою красоту окружающим. Когда Кэрсон согласился на встречу со спонсором, он увидел ее сияющей, словно пасхальная свечка, освещавшая все вокруг.
Как и обещала, Лори взяла на себя все — рассылку приглашений и связанные с этим хлопоты, встречи со спонсорами и переговоры. От Кэрсона требовалось только его присутствие и терпение. Последнее условие включало в себя надевание обтягивающих джинсов и пиджака, который он не стал бы носить даже в пятидесятых годах. Лори с такой страстью включилась в дело, что ему казалось, он не сможет остановить ее. У него было только одно желание — провести вечер дома, а потом спросить, как прошла вечеринка.
Хотя нет, не совсем так. Ему нравилось быть здесь, но только из-за того, что он мог наблюдать за Лори.
Видеть ее походку, ее хрупкие плечи — предмет восхищения каждого мужчины.
Ну, может быть, не каждого. Мастере, Эдер и агент Криз, представленные Кэрсону, а также Байрон и Уаррик ухаживали за теми женщинами, которые пришли вместе с ними, но он заметил взгляды многих мужчин, следивших за Лори. Наряд в стиле Мэрилин Монро всего лишь дополнял ее образ, но тоже привлекал внимание.
И он начинал злиться и ревновать. Хотя у него не было на это никакого права. Кто он для нее? Брат погибшего мужа. Она испытывала к нему, без сомнения, всего лишь благодарность.
Ей было плохо, когда погиб Курт, и Кэрсон пришел ей на помощь. Он бы не смог поступить по-другому.
Сейчас от нее исходила опасность, и он не мог ей сопротивляться.
— Улыбайся, — сказала Лори, подходя к нему. — Ты должен всем показать, как хорошо проводишь время.
Краска сошла с его лица, так он растерялся.
— Ну да, мне очень весело. — Кэрсон взял бокал с белым вином со стола и сделал глоток в доказательство своих слов.
Лори видела, как он прослонялся весь вечер, не зная, что ему делать, и вовлекла Кэрсона в разговор с фотографом, который сделал несколько его снимков.
— Я встречала более счастливых людей в кабинете у зубного врача.
— Это мой стиль общения, Лори, ты знаешь об этом. — Он снова сделал глоток вина. Обычно он не пил спиртное, но это почему-то ему сильно понравилось. Или, может быть, он просто думал о Лори, и ему было хорошо. — Ты проделала большую работу. Она оглядела зал. Гости были увлечены разговором. А веселые люди всегда щедры.
— Все идет прекрасно, правда?
Он заметил, что в ее тоне не звучало тщеславие. В этом-то и была огромная разница между ней и его бывшей женой. Жаклин хотела, чтобы ее заметил каждый фотограф, чтобы она была упомянута в каждой газете.
Только сейчас Кэрсон обратил внимание на то, что на плече у Лори висит маленькая дамская сумочка.
— У меня появилось много чеков и расписок для Центра. — Она была очень-очень довольна собой. — Мы можем поставить двенадцать новых нагревателей и пять крыш.
Вообще-то он не любил преувеличений.
— Нам нужна только одна.
Она схватилась за его свободную руку.
44 
