.
Очередная сказка о Золушке 
43 
«Ах, драгоценный мой, это как раз то, чего я хочу!» — воскликнула тогда Магнолия.
«И ты никогда не расстанешься со мной! — ответил Уоррен. — Хотя ты не можешь носить его днем, пока мы не объявим о нашей помолвке, я хочу, чтобы ты обещала мне надевать его ночью, когда будешь грезить обо мне».
«Ты знаешь, что я так и сделаю».
Магнолия посмотрела на кольцо, удивительно изящное, с маленькими алмазами по всему периметру, оправленными в золото.
Она благодарно подставила губы, и Уоррен целовал ее страстно, жадно, пока у обоих не захватило дух.
Теперь воспоминания о том, что чувствовал тогда, вызвали у него отвращение, и он жестко произнес:
— Повторяю — уходи! Если ты этого не сделаешь, я позвоню слугам, чтобы они тебя вывели!
— Сомневаюсь, что ты так сделаешь, когда услышишь мое сообщение, — возразила Магнолия.
Она взяла лист бумаги, который прежде положила на, край стола, и безапелляционно заявила:
— У меня здесь разрешение на брак, оформленное на твое и мое имя!
— Что за чертовщину ты несешь?! — воскликнул Уоррен.
— Нам будет нетрудно пожениться немедленно, — продолжала Магнолия. — Я узнала, что викарий сейчас у себя дома.
— Я могу предположить только одно: ты не в своем уме! — ответил он. — Я женюсь на тебе с той же вероятностью, с какой мог бы жениться и на самом черте!
Ярость клокотала в нем подобно огненной лаве в кратере вулкана, однако Магнолия оставалась совершенно спокойной.
Она просто положила «специальное разрешение на стол и не повышая голоса отчеканила:
— Если ты не женишься на мне, то женщина, которую ты называешь своей невестой, умрет!
Уоррен на какую-то долю секунды превратился в каменную статую, и ему стоило невероятных усилий вымолвить бесстрастным голосом:
— Интересно, что ты хочешь этим сказать!
— Я хочу сказать, — ответила Магнолия, — что ее доставили в такое место, где ты никогда ее не найдешь. Если не женишься на мне, как я о том прошу, она умрет с голоду!
Воцарившееся молчание разорвал отчаянный вскрик Уоррена.
— Я тебе не верю!
Магнолия взглянула на него из-под ресниц и улыбнулась, от чего их конфликт приобрел еще более зловещий характер.
Она ни на миг не оставляла своих ухищрений казаться обольстительной, будучи совершенно уверена, что он не сможет не отреагировать.
Она подняла лицо к его лицу таким образом, чтобы взгляду Уоррена предстали округлости ее длинной как у лебедя шеи.
— Ту женщину похитили в саду возле дома твоей матери и как нельзя лучше спрятали, так что при всем твоем уме, драгоценный мой Уоррен, ты никогда не сумеешь ее найти.
Она передернула плечами, демонстрируя стройность фигуры.
— Даже если станешь искать ее и случайно найдешь, будет слишком поздно, ибо, повторяю, она умрет с голоду..
Уоррен перестал дышать — он отказывался поверить в это чудовищное сообщение.
Опустив глаза, он увидел бумагу со специальным разрешением на брак и вписанное в него собственное имя рядом с именем Магнолии.
Он изучил эту женщину достаточно, чтобы понять: она испытывает безудержную радость от сознания, что он попал в ловушку, из которой нет выхода, кроме как принять ее условия, иначе он неизбежно станет виновником гибели Нади.
И словно в подтверждение безошибочности его выводов, она тихо сказала:
— Золотые слова! И они значат, что тебе не остается ничего другого, мой обожаемый, как назвать меня своей женой!
Уоррену захотелось бросить в ее лживые глаза, что никто и ничто не заставит его пойти на это.
Но перед его мысленным взором предстало лицо Нади в ту минуту, когда он увидел ее над темными водами Сены и понял, что ее мучит голод.
За эти пять дней, проведенных в Баквуде, она заметно оправилась от бед и лишений, перенесенных ею; их последствия постепенно исчезали, можно сказать, час за часом.
Она обрела новую красоту.
Он видел, как контур ее подбородка теряет резкость, косточки на запястьях выпирают все меньше, а складки по обеим сторонам рта и под глазами исчезли, от чего она стала выглядеть также свежо и молодо, как и ее годы.
В ней проявилась природная склонность к веселости, и теперь в этой красавице с трудом можно было узнать ту несчастную, запуганную девушку, которая не так давно хотела умереть.
Однако он как никто другой понимал: если она вновь подвергнется таким мучениям, то второй раз спасти ее будет совсем не просто, Магнолия, следившая за ходом его мыслей, сказала теперь уже с явным ликованием в голосе:
43 
