Последние отзывы

  104  

«Хм, а вот над этим стоит подумать. Откуда у старшего такое отношение к служебным романам? Неужели у него и матери Эмиля всё так начиналось? И что значат слова о том, что он однажды ослабил контроль? Это касается его и Лидии, вследствие чего родился Эмиль, или какого-то рабочего момента, или ещё каких-то событий?» — размышляла я, пытаясь найти ответ. Но один момент особенно сильно меня взволновал и, войдя в кабинет босса, я холодно (хотя внутри всё бурлило от ярости) процедила:

— Теперь понятно для чего вы растрепали всем о нашей поездке! Хотели узнать — сливает вашему отцу кто-то информацию о происходящем в офисе, или нет. Я всего лишь пешка, с помощью которой можно прояснить и этот вопрос, и Ростику отомстить! Один выстрелом решили убить двух зайцев? Похвально!

— Ты опять не так всё поняла, — устало ответил Эмиль и, отойдя от окна, сел в кресло: — То, что отцу кто-то доносит о моих действиях, я давно подозревал и рассказом о нашей поездке хотел дать понять, что я больше не собираясь подчиняться его правилам. И если мне нравится женщина, работающая у меня, я буду с ней встречаться, независимо от его мнения… Ты понятия не имеешь, какие у нас с ним сложные отношения, и как я перед ним виноват… Но я устал искупать свою вину и хочу наконец-то вздохнуть полной грудью. Сейчас ты можешь сказать, что если я хотел что-то ему сказать, то должен был сделать лично, но когда-то отец сам выбрал такую линию поведения и как только я повзрослел, постарался свести к минимуму общение со мной и отказывается встречаться, кроме как по работе… В общем, всё очень сложно… Когда-нибудь я тебе всё обязательно расскажу, но пока не готов говорить об этом. А уж месть Ростиславу меня вообще не интересует, и я тебе не раз об этом говорил.

Глядя, как Эмиль ссутулился, а в глазах появилась безысходность, как у его отца, я почувствовала, как сердце дрогнуло, и весь запал моментально пропал. «Что же за отношения у него с отцом, раз тот так себя ведёт? Чем провинился Эмиль? Неужели это он толкнул Варю? Но тогда зачем отец забрал его себе, а не отдал Лидии? Ведь находясь рядом, сын постоянно напоминал ему о трагедии. Или дело вообще в другом? Если судить по отношению отца к служебным романам, то именно так всё и получилось с Лидией. И теперь Соболин-старший не может себе простить ошибки, повлекшей смерть дочери и первой жены, и винит Эмиля уже просто за то, что тот когда-то появился на свет?» — в голове появилась масса вопросов. Но все они тут же вылетели из головы, когда я увидела, как Эмиль бессильно откинулся на спинку кресла и потёр пальцами виски. Было что-то в его жесте такое, что ещё больше затронуло моё сердце и захотелось хоть как-то успокоить этого сильного, красивого мужчину, которого мучала явно не обыкновенная проблема, и с которой он устал в одиночку справляться. Поэтому подойдя, и присев на край стола, я взяла его за руку и успокаивающе произнесла:

— Мне жаль, что у вас с отцом так всё сложно. Может, я могу чем-то тебе помочь? А хочешь, давай просто поговорим. От этого всегда становится легче.

— Спасибо, — он устало улыбнулся и, перехватив руку, поцеловал меня в ладонь, а потом приложил её к своей щеке. — Мы обязательно поговорим, но не сегодня… Я неимоверно устал от всего этого… Хочу наконец-то решить для себя, куда мне двигаться — дальше искупать свою вину, или же оборвать с отцом все связи и попробовать жить нормально… Хотя нормальной жизни у меня, наверное, никогда не будет уже…

— Всё у тебя будет хорошо, — заявила я, чувствуя боль от переживаний Эмиля. — Ты заслуживаешь этого…

— Я заслуживаю только того, что происходит в моей жизни. Мать без борьбы бросила, отец — ненавидит… — он осёкся и, посмотрев мне в глаза, грустно произнёс: — Даже ты меня отталкиваешь. Все, к кому я когда-либо испытывал хоть какие-то чувства — либо бросают меня, либо ненавидят, либо умирают…

Эмиль замолчал, а я замерла, понимая, что он, скорее всего, говорит о Варе. В душе жалость и сочувствие боролись с любопытством, и я не знала, как поступить — не давить на него и подождать пока он сам захочет всё рассказать, или же попытаться хоть что-нибудь выведать. Однако Эмиль сам решил мою дилемму, сказав:

— Уже начало седьмого, поэтому можешь бежать домой.

— Я могу остаться.

— Нет, мне необходимо побыть одному. Прости, но пока я не готов делиться некоторыми вещами, — снова поцеловав мою ладонь, он извиняющееся посмотрел на меня, и я поняла, что его лучше оставить одного.

  104