47 
Я уже знала, как здесь принято делать. Завтрак подавали от восьми до девяти, и нужно было самой себя обслуживать.
Я позвонила, чтобы мне принесли кофе, и когда его подали, ко мне присоединился Люк. Позднее появилась Рут и заботливо осведомилась, хорошо ли я спала и как мне понравилась комната.
Они поинтересовались, каковы мои планы на день. Люк уезжал в Рипон и сказал, что с удовольствием купит там все, что мне нужно. Я поблагодарила его и ответила, что мне кое-что, конечно, нужно приобрести, только я еще не решила, что именно.
— До счастливого события еще уйма времени, — заметил он. А Рут снисходительно упрекнула его, так как посчитала его замечание бестактным. Мне же было все равно. Я была готова думать об этом все время.
Я им сказала, что собираюсь немного прогуляться утром; мне очень хотелось еще раз сходить к развалинам монастыря.
— Тебя так и тянет туда, — заметил Люк. — Наверно, это и послужило главной причиной твоего возвращения сюда?
— На моем месте любой бы заинтересовался, — ответила я.
— Главное, ты не должна переутомляться, — предупредила Рут.
— Я себя чувствую хорошо, так что, думаю, опасаться нечего.
— Все равно — помни, что надо быть осторожной.
Разговор перешел на местные дела: попытки викария собрать деньги на содержание храма, благотворительные базары и дешевые распродажи, которые он старался организовать для этих целей; упомянули о бале, который устраивал кто-то из друзей и который мы не могли посетить, так как были в трауре.
Солнце ярко светило в окна этой приятной комнаты, и уж в это утро я не находила ничего сверхъестественного в Керкленд Ревелз. Даже монастырь, куда я пошла через несколько часов, в этот день показался мне простой грудой развалин.
Прогулка была чудесная. Я чувствовала себя умиротворенной, готовой даже согласиться с версией, что Габриел покончил с собой из-за своей болезни. Было странно, что я была готова поверить в это, но так оно и было. Хотя, возможно, я просто боялась признать возможность другого объяснения…
Обратно я шла через развалины монастыря. Было тихо — и монастырь дышал миром и спокойствием. Вот, сегодня я вижу, что это только каркас; яркий солнечный свет заливает поросшие травой полы, обнажает обвалившиеся стены и не дает возможности поддаваться каким-то суеверным страхам. Мне вспомнился тот вечер, когда я шла здесь, и вдруг меня охватила паника. Сейчас я только посмеялась над своими причудами.
Второй завтрак прошел спокойно, со мной за столом были Люк и Рут, а сэр Мэтью и тетя Сара завтракали у себя в комнатах.
После этого я пошла к себе и начала составлять список вещей, которые мне понадобятся. Конечно, было еще рано, но я с таким нетерпением ждала появления на свет своего ребенка, что не могла больше откладывать. Пока я всем этим занималась, в дверь постучали, и когда я выкрикнула «Войдите!», на пороге комнаты появилась тетя Сара, заговорщически мне улыбаясь.
— Я хочу показать тебе детскую, — сказала она. — Пойдем со мной.
Я с удовольствием поднялась — мне просто не терпелось увидеть детскую.
— Она в моем крыле, — продолжала она. — Я часто поднимаюсь туда. — Она захихикала. — Вот почему они говорят, что я переживаю второе детство.
— Ну что вы, я не думаю, чтобы о вас так говорили, — заверила я ее, но она поморщилась.
— Говорят, я знаю, — сказала она. — А мне нравится. Если уж нельзя еще раз пережить первое детство, самое лучшее, что остается, — это пережить второе.
— Мне бы хотелось посмотреть детские комнаты, — попросила я. — Пожалуйста, покажите мне.
Ее лицо опять разгладилось и засветилось радостью.
— Пошли.
Мы поднялись по лестнице на самый верхний этаж. Я непроизвольно ощутила трепет, проходя по коридору, который вел в нашу прежнюю комнату и переднюю часть дома. Мои воспоминания о Габриеле и Фрайди, которые я все время пыталась подавить, были живы и ярки, как и всегда. Но тетя Сара, казалось, не замечала моего состояния. Она была поглощена тем, что вела меня в восточное крыло и детскую.
И опять меня поразила перемена в ней, когда мы перешли в ее часть дома. Она стала веселой, как девочка, и счастливой.
— Это прямо наверху, — бормотала она, поднимаясь по короткой лестнице. — Комната для занятий, дневная детская, ночная детская, комната няни и ее помощницы. — Она открыла дверь и сказала приглушенным голосом: — Это комната для занятий.
47 
