90 
— Пойдемте домой, — просила она. — Пойдемте сейчас же домой!..
Я обернулась к ней.
— Вы видели его! — торжествующе воскликнула я. — Теперь вы расскажете им. Вы его видели!
— Нам надо идти в Ревелз, — повторяла она. — Идти скорее.
— Но… — и тут я поняла, что мы не сможем догнать его, потому что он двигался гораздо быстрее нас. Но это уже было не так важно. Я ликовала — теперь не только я видела его. Внезапное облегчение вслед за паникой — это было трудно перенести. Только теперь я поняла, какое потрясение пережила, как я была напугана.
Но бояться больше было нечего. Я была отмщена. Ведь его видела не только я!
Она тащила меня через развалины, и вот уже показался дом.
— Ох, Дамарис! — проговорила я. — Как я рада, что это случилось тогда, когда вы могли это… видеть.
Она повернула ко мне свое красивое бесстрастное лицо, и ее слова подействовали на меня, как ушат холодной воды.
— Что вы видели, Кэтрин?
— Дамарис… что вы хотите сказать?
— Вы были очень взволнованы. Вы что-то увидели, не так ли?
— Вы хотите сказать, что вы ничего не заметили?
— Но там ничего не было, Кэтрин! Ничего.
Я обернулась к ней. Задыхаясь от ярости и злости, я, кажется, схватила ее за руку и начала трясти.
— Вы врете! — закричала я. — Вы притворяетесь!
Она покачала головой, будто собираясь заплакать.
— Нет, Кэтрин, нет… Я была бы рада… Как бы я хотела увидеть… если это для вас имеет такое значение.
— Вы видели его, — сказала я. — Я знаю, что вы видели!
— Кэтрин, я ничего не видела. Там не было ничего.
Я холодно произнесла:
— Значит, вы тоже в этом участвуете, так ведь?
— О чем вы говорите, Кэтрин? — жалобно спросила она.
— Зачем вы повели меня к монастырю? Потому что вы знали, что он будет там. Чтобы потом сказать, что вы ничего не видели. И всем рассказать, что я сумасшедшая.
Я теряла контроль над собой, потому что была очень напугана. Я позволила ей увидеть, что я боюсь, когда думала, что бояться уже больше нечего. Это было моей ужасной ошибкой.
Она цеплялась за меня, но я отбросила се руку.
— Мне не нужна ваша помощь, — сказала я. — Я не приму от вас никакой помощи. Уходите. По крайней мере я теперь знаю, что вы — его сообщница.
С трудом я двинулась вперед. Быстро идти я не могла. Будто ребенок внутри противился этому.
Я вошла в дом. Он казался молчаливым и полным неприязни. Пройдя в свою комнату, я легла на кровать и лежала до наступления темноты. Мэри-Джейн пришла узнать, не прислать ли мне в комнату обед. Но я ответила, что не голодна, просто очень устала.
Отослав ее, я заперла двери.
Это был самый черный день в моей жизни.
Потом, приняв дозу снотворного, которое дал мне доктор, я тут же погрузилась в благодатный сон.
Глава VI
У женщины, ждущей ребенка, появляется особое свойство — ей присущ сильнейший инстинкт: она готова защищать свое дитя со всей энергией, и, кажется, чем сильнее ее желание защитить его, тем больше у нее появляется сил.
На следующее утро я проснулась, полная сил после непрерывного сна — благодаря снотворному, которое дал мне доктор. И тут же разом вспомнила все события предыдущего дня. Мне казалось, я стою у входа в длинный темный туннель; я понимаю, что внутри него меня ждет гибель, но порывы сильного злого ветра могут подхватить и затянуть меня туда.
Ребенок время от времени напоминал мне о своем существовании. Он был частью меня: если я куда-то шла, он должен был быть со мной там же. Если бы что-нибудь случилось со мной — это сразу же отразилось бы на ребенке. Я собиралась объявить войну тому, что угрожало мне гибелью — не только из-за себя, но ради того, кто был мне дороже Всех на свете.
Когда Мери-Джейн вошла ко мне с завтраком, она не заметила во мне никаких перемен, и это было моей первой победой. Меня охватывал ужас при мысли о том, что не сумею скрыть тот убийственный страх, который я испытывала со вчерашнего дня.
— Утро великолепное, мадам! — сказала она.
— Правда, Мери-Джейн?
— Еще немного ветрено, но, по крайней мере, солнышко светит.
— Я рада.
Я прикрыла глаза, и она вышла. Я не могла есть, но заставила себя хоть немного перекусить. Слабый солнечный лучик добрался до кровати, и это подбодрило меня. Мне показалось это символичным. Солнце будет светить всегда, думала я, а тучки — то они есть, то их нет. Всегда можно найти выход, мешает только неизвестность.
90 
