13

Эрон Клайн работал в компании «Уоллас и Мэдисон» четырнадцать лет. Начинал сразу после получения диплома магистра. В то время во главе частной инвестиционной компании стоял Джошуа Мэдисон, но когда он внезапно умер через два года, его пост председателя и директора занял партнер, Эллиотт Уоллас.

Легкий в общении Эрон любил грубоватого Джошуа Мэдисона, а вот официальный и чопорный Уоллас поначалу наводил на него страх. Но позже, по мере того как Эрон размеренно поднимался по карьерной лестнице и его клиентура с каждым разом становилась все более важной, Эллиотт начал приглашать его на ланч в столовую для начальства в своем офисе на Уолл-стрит — верный признак того, что Клайну предстояло попасть в верхи.

Десять лет назад в их отношениях произошел гигантский скачок, когда Эллиотт в порыве откровенности признался Эрону в том, сколько горя и боли доставило ему исчезновение Чарльза Маккензи-младшего. Уоллас много лет занимался финансами семейства Маккензи, а после того как 11 сентября Чарльз-старший погиб, Эллиотт взял на себя роль ярого защитника Оливии Маккензи и ее детей. Судя по тому, как он отзывался о пропавшем юноше, Эрон понял, что Мак для него был все равно, что родной сын. А то, что мать Эрона, Эстер, преподавала Маку актерское мастерство на курсах при Колумбийском университете, лишь усилило связь между ним и его боссом.

Через год, когда мать Эрона погибла от руки случайного грабителя (к такому выводу пришло следствие), эта связь укрепилась еще больше. Теперь в компании никто не сомневался, что Эллиотт Уоллас выбрал Эрона Клайна своим преемником.

Понедельник и вторник Эрон провел в Чикаго, навещая клиентов. В среду, ближе к полудню, ему позвонил босс:

— Эрон, есть планы на ланч?

— Ничего такого, что я не смог бы изменить, — не задумываясь, ответил Эрон.

— В таком случае встретимся в половине первого в столовой.

Интересно, что случилось, подумал Эрон, кладя трубку. Обычно Эллиотт приглашает на ланч заблаговременно, а не в последнюю минуту. В двенадцать пятнадцать он поднялся из-за письменного стола, провел расческой по редеющим волосам и поправил галстук. «Ты мне, зеркальце, ответь, кто на свете всех лысее? — мысленно съязвил он на свой счет.— Тридцать семь лет, в хорошей форме, не урод, но лысею с такой скоростью, что к пятидесяти, если повезет, на голове останется не больше шести волосинок». Он вздохнул и убрал расческу.

«Дженни уверяет, что я так преуспел отчасти благодаря своей лысине, — напомнил он себе.— По ее словам, я выгляжу на десять лет старше, чем на самом деле. Спасибо, милая».

Несмотря на их дружбу, Эрон всегда сознавал, что аристократа начальника не могло не разочаровывать эмигрантское происхождение избранного им преемника. Именно об этом он размышлял, направляясь в столовую. Выходец из Стейтен-Айленда идет на встречу с привилегированным потомком одного из первых поселенцев Нового Амстердама, думал он. И неважно, что внук эмигрантов закончил Йельский университет, вошел в десять процентов лучших по успеваемости на своем курсе, а затем получил диплом магистра в Уортонской школе бизнеса, все равно это не одно и то же, если за твоей спиной предки-аристократы. Интересно, услышу ли я сегодня в очередной раз анекдот о «кузене Франклине».

  20