Тогда кто все это делал? Кто? Об этом спрашивала я себя, садясь в машину. Разумеется, ответа у меня не было.
Я ехала обратно в гостиницу, очень надеясь, что мне смогут продлить срок пребывания. На самом деле это была скорее таверна, чем гостиница, поэтому постояльцам там выделялось всего восемь или десять номеров. Я планировала выехать в шесть вечера, и в мой счет включили позднее освобождение номера.
Слава богу, на мой номер никто не претендовал, иначе не знаю, как бы я сумела дождаться парома, а затем вести машину в таком состоянии. Да и что ждало меня дома? — с горечью спрашивала я себя. Репортеры, не дающие прохода. Барротт со своими оскорбительными звонками. Сбежавшая мать, которой я не нужна. «Друг» Ник, который, скорее всего, использует меня, чтобы самому выйти сухим из воды.
Я поднялась наверх. В комнате было холодно. Перед уходом я оставила окно открытым, а горничная его не закрыла. Исправив эту оплошность, я включила обогреватель и посмотрелась в зеркало. Вид у меня был измученный. Распущенные по плечам волосы висели безжизненными прядками.
Я прихватила из шкафа гостиничный купальный халат, вошла в ванную и открыла краны. Через три минуты, погрузившись в воду, я почувствовала, как тепло начало проникать в мое замерзшее тело. После ванны я надела спортивный костюм, который, по счастью, захватила с собой. Как приятно было облачиться в него, застегнуть молнию высоко, у самого подбородка. Я собрала волосы на затылке, после чего нанесла немного косметики, чтобы скрыть бледность от напряжения.
Меня всегда забавляли знаменитости, появлявшиеся вечером в темных очках. Я часто удивлялась, как им удается читать меню в ресторане. В этот вечер я надела очки, которые были на мне, когда я вчера вела машину. Закрывая пол-лица, они создавали у меня иллюзию защищенности.
Взяв сумку, я спустилась в ресторан и, к своему смятению, увидела, что, за исключением большого стола, в центре, с табличкой «заказано», свободных мест не было. Но метрдотель надо мной сжалился.
— В углу, рядом с дверью на кухню, есть маленький столик, — сказал он, — Я не люблю сажать туда гостей, но если вы не возражаете...
— Меня он вполне устроит, — сказала я.
Я успела заказать бокал вина и пролистать меню, когда они вошли. Доктор Барбара Хановер Гэлбрейт, ее отец, четыре девочки. И еще одна персона. Мальчик девяти или десяти лет со светлыми волосами, чье лицо я бы узнала, как собственное, если бы посмотрелась в зеркало.
Я уставилась на него. Широко посаженные глаза, высокий лоб, вихор, прямой нос. Мальчик улыбался. Улыбкой Мака. Я увидела лицо Мака. Боже мой, я смотрела на сына Мака!
У меня закружилась голова, когда я поняла, что Барбара солгала. Никакого аборта она не делала. И не заходила в педиатрическое отделение, чтобы погрустить о ребенке, которого уничтожила. Она родила этого ребенка и воспитывала его как сына Брюса Гэлбрейта.
Так было ли в ее рассказе хоть слово правды? — спрашивала я себя.
Нужно было убираться оттуда. Я поднялась с места и прошла через кухню, не обращая внимания на удивленные взгляды персонала. Пересекла холл, спотыкаясь, поднялась наверх, сложила вещи в сумку, выписалась из номера и успела на последний паром. В два часа ночи я добралась до Саттон-плейс.
Впервые в квартале не оказалось ни одного фургона с телевизионщиками.
Зато детектив Барротт был тут как тут, поджидал меня в гараже. Очевидно, он знал, что я еду домой, а значит, все это время за мной велась слежка. Меня покачивало от усталости.
— Чего вы хотите? — Я чуть не сорвалась на крик.
— Каролин, час назад доктор Эндрюс получил от Лизи еще одно сообщение. Вот ее точные слова: «Папочка, Мак сказал, что он сейчас меня убьет. Он не хочет больше обо мне заботиться. Прощай, папочка. Я люблю тебя, папочка».
Голос Барротта разнесся эхом по всему гаражу, когда он прогрохотал:
— А потом она закричала: «Нет, пожалуйста, не надо...» Он душил ее. Душил, Каролин. Мы ничего не смогли сделать. Где ваш брат, Каролин? Я знаю, что вам это известно. Где этот мерзкий убийца? Вы должны нам сказать. Где он теперь?
61
В три часа ночи, когда он разъезжал по Сохо, выискивая уязвимую цель, зазвонил его мобильник.
— Ты где? — поинтересовался напряженный голос.
— Кружу по Сохо. Ничего особенного.
Это был его любимый район. В этот час попадалось много подвыпивших молодых дамочек, которые, пошатываясь, шли домой.