Последние отзывы

  47  

Вдруг музыка смолкла.

В кулисе что-то происходило. Вдруг на сцену вышел мужчина. Несмотря на то что на него не падал свет, Сильви узнала Аркима.

Он сжимал в руке один из приборов, с помощью которых включались звуковые колонки. За ним бежал разгневанный звукорежиссер. Он яростно жестикулировал и ругался, выхватил у него оборудование и скрылся.

– Арким?

Он шагнул к ней, под свет софитов. Из темноты за ними наблюдали работники сцены и артисты.

– Что ты тут делаешь? У меня репетиция в самом разгаре, тебе сюда нельзя, – зашептала она.

Сильви заметила, что его отек спал, но под глазом красовался синяк.

Это ее вина.

На Аркиме были потертые джинсы и майка. Она никогда не видела его одетым так просто. Его волосы были растрепаны. Он был совершенно не похож на сдержанного и надменного человека, которого она впервые увидела в доме своего отца.

– Арким…

Он оборвал ее:

– Я не хочу, чтобы ты раздевалась на сцене. Не хочу, чтобы тебя видели все.

Сильви вздрогнула от удивления и ощутила что-то, похожее на эйфорию, но тут же испугалась. Наверное, она не так его поняла.

Она подбоченилась и гневно спросила:

– То есть ты, такой властный и желающий все контролировать, не можешь позволить никому смотреть на то, что когда-то было твоим?

Он сделал шаг к ней, и неотвратимый импульс пробежал между ними.

– Ты – моя, – низким голосом проговорил Арким.

– Тебе напомнить, что ты дал мне уйти? Дважды! – Он никогда не предложит ей стать его женой. – Что, Арким? Тебя так сильно волнует твоя драгоценная репутация? Ты боишься, что моя распутная жизнь как-то на тебе отразится?

На его скулах заходили желваки.

– Черт возьми, нет. Я не хочу, чтобы кто-то видел то, что принадлежит мне.

В груди Сильви скопилось так много эмоций, что ей стало больно. Этот человек постоянно отталкивал ее. А теперь он бьет себя кулаком в грудь, потому что не хочет ее ни с кем делить.

– Я больше не твоя.

Они стояли так близко, что почти касались друг друга. Сильви не видела ничего, кроме Аркима и его черных глаз. Эти глаза могли быть холодными и неживыми, но лишь они были способны заставить ее сердце биться чаще.

– Я не хочу, чтобы ты уходила. Останься со мной. Сильви разозлилась на себя за то, что в ее сердце зародилась надежда, а тело затрепетало от предвкушения. Она подняла руку.

– Мы уже обсуждали это. На какое время? Еще на две недели? На месяц? А потом ты найдешь идеальную женщину и женишься на ней, как хотел жениться на Софи?

– Ты – мой идеал.

Сильви от удивления открыла рот.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что ты – мой идеал, и мне больше никто не нужен.

Она покачала головой и отошла на шаг. Он снова отвергнет ее, когда проснется однажды утром и поймет, что она не идеальна и вообще не подходит ему. После этого она уже не сможет оправиться.

– В тебе говорит страсть, – бросила Сильви.

Прежде чем она успела отреагировать, Арким подошел к ней и обхватил ладонями ее лицо. Весь мир перестал существовать для них, когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее. Поцелуй был мягким и сдержанным, и при этом обещал большее…

Сильви не могла не ответить. Она ухватилась за его майку, чтобы устоять на ногах. Вся прошлая неделя была для нее пыткой.

Арким наконец оторвался от нее; его глаза блестели. Сильви чувствовала себя ранимой и беззащитной.

– Я знаю, чего хочу. Я хочу тебя.

«Я хочу» – это совсем не «я люблю». Сильви была нужна любовь. Лучше быть тем, кто отвергает.

Она высвободилась из его объятий.

– Тебе не показалось тревожным звоночком то, что тебя ударили в глаз? Ты настолько слеп, что забыл, где и кем я работаю? Куда бы мы ни пошли, всегда можно будет встретить того, кто меня узнает. – Она скрестила пальцы за спиной, собираясь солгать во благо. – Тем более теперь, когда все будут знать, как я выгляжу без одежды.

Арким побледнел. И видно было, что за эту неделю он похудел.

– Если ты действительно хочешь исполнять танцы с раздеванием, я не буду притворяться, что это мне нравится, но поддержу тебя.

У Сильви закружилась голова. Она отказывалась верить ему. Ведь если она поверит… ее сердце отозвалось болью.

Она покачала головой.

– В тебе говорит страсть. А когда она пройдет… – Ее голос звучал надтреснуто.

Сильви отвернулась, у нее перед глазами все расплывалось. Но вдруг она почувствовала на плече его руку. Она увидела, что за ними наблюдает Пьер, и на его старом морщинистом лице написана тревога.

  47