Против воли Отем почувствовала приятное тепло, разливающееся внутри. Он заметил, как она уложила волосы и брызнула на них серебряными блестками. В ушах у нее были длинные сверкающие серьги со стразами. Отем срезала с этого черного с серебром платья тоненькие бретельки, сделав его таким образом более элегантным. Тонкая материя изящно облегала ее бедра и расширялась к подолу, который Отем расшила серебристыми пайетками. Хотя ей нравился новый вид платья, Отем опасалась, что Бен найдет его дешевым. Но он, по-видимому, одобрил.
– Отем, вам не следует считать себя хуже кого бы то ни было, – улыбнулся Бен и, обняв ее за талию, шагнул в раскрывшиеся двери лифта. – Я рад, что вы согласились составить мне компанию.
Сейчас Отем была с ним рядом, но выбрать удобный момент для разговора о Молли оказалось не так-то просто. Когда они усаживались в длинный черный лимузин, ожидающий их у тротуара, Отем бросила на своего спутника быстрый взгляд. Одетый в смокинг итальянского покроя Бен выглядел ослепительно. Отем не слишком разбиралась в моде, но видела, что костюм сшит из дорогой ткани и идеально сидит на стройной, мускулистой фигуре Маккензи.
Оказавшись в машине, он открыл бутылку «Дом Периньон» и разлил шампанское по хрустальным бокалам на длинных ножках. Протянув один Отем, он поднял второй:
– За успешные начинания!
Глядя на него через край своего бокала, Отем повторила:
– За успех. – И уже пригубила, когда вдруг поняла, что он имеет в виду. Их поиск начался. – Вы говорили с Питом Россом.
– Я же сказал, что свяжусь с ним. Он надежный человек. Если в деле появилось что-то новое, Пит все про это узнает.
Отем пила шампанское и старалась, чтобы ее слова звучали непринужденно.
– Этой ночью она мне снова снилась.
У Бена напряглись плечи.
– Что вы видели?
Отем открыла свою маленькую, расшитую бусинами сумочку и вынула несколько листков бумаги, на которые скопировала все, что написала, проснувшись среди ночи.
– Вот, я все записала. Вы сможете прочитать, когда будет время.
Бен включил свет в роскошном салоне лимузина и внимательно прочитал каждую строчку.
– Довольно подробно. Все три женщины симпатичные, высокие, стройные, с голубыми глазами и светлыми волосами. И тут сказано, что они не из тех, кто интересуется модой. Что это означает?
– Я не уверена, но, если принять во внимание, что все они молоды, одеты слишком просто. Ни одной футболки типа «Томми Багама», например.
– Вы тут определяете их возраст… Молли двенадцать… Ну, почти двенадцать в любом случае. Одной около пятнадцати. Другой под сорок.
– Да, это так.
– Вы пишете, что дом дешево обставлен. Старая плита, длинный кухонный стол, свисающая с потолка лампа. И женщины как будто накрывают стол для ужина. – Он поднял голову. – Здесь написано, что из окна кухни видны горы.
– В этот раз я впервые их заметила.
– Горные вершины или просто холмы?
– Не знаю. Я видела их мельком и не могу сказать, что это: гранит, песчаник или что-то еще. И выглядели они совершенно незнакомыми.
Темные глаза Бена испытующе шарили по ее лицу.
– Вам снятся сны после каждой нашей встречи.
– Да.
Бен словно отложил эту информацию на будущее и вернулся к записям Отем. Закончив чтение, он бережно свернул листки бумаги и убрал их во внутренний карман смокинга.
Они подъехали к роскошному отелю «Фэйермонт Олимпик», в зале торжеств которого и проходил благотворительный вечер. Теперь, когда Отем рассказала Бену о своем последнем сне, она может немного расслабиться. И вероятно, даже получить от вечера удовольствие. Ну, хотя бы насколько позволят ей напряженные нервы.
Бен помог Отем выбраться из лимузина, и они прошли по красной дорожке, ведущей к входу в один из самых изысканных отелей на тихоокеанском северо-западном побережье. Его фойе украшено коринфскими колоннами и изумительными лепными потолками. Резная витая лестница ведет в Испанский зал на втором этаже. Отем несколько раз бывала в здешнем баре – в особых случаях, но сейчас все обстояло совсем по-другому. Она в числе официально приглашенных гостей и намерена наслаждаться по полной программе. Среди всего этого великолепия Бен смотрелся как у себя дома. Отем шла рядом, держа его под руку.
– Вы сказали, что любите одеваться, – наклонился он к ней. – Ну что ж, Золушка, лучше и быть не может.