13 
— Ну Кован… ну с-собака серая… — не сдержав чувств, зло выдал я. Выбил меня такой поворот событий из колеи, что уж тут и говорить, выбил… Никак не ожидал я того, что ас-тарх не удовольствуется обычной для Охранки игрой и реально отдаст Энж под суд! А он… Ну гад! Без шуток отправил златовласку на каторгу! И она здесь действительно отбывает срок…
Пообещав себе поквитаться при случае с этим тайным выкормышем темных, и чуть уняв таким образом нахлынувшую на меня ярость, я закидал своего собеседника теми вопросами, что напрашивались сами собой: — И на кой демон этим вашим судейским и магистратским воду мутить? Чего они хотят добиться этим? Вражда у них тут с вами что ли какая-то?
— Да нет, никакой вражды нет, — отрицательно мотнул головой старший триарх. И криво усмехнулся: — Просто жадность их нешуточная обуяла…
— Жадность? — переспросил я.
— Ну да, — кивнул Оскар. И, чуть склонившись над столом, начал мне объяснять: — Раньше-то все проще было. Судейские и магистратские просто присылали сюда своих представителей и оформляли все это дело как выездное заседание суда. Заверяли быстренько бумаги, да и делу конец — все довольны и отправляются по домам…
— А теперь почему так не делают? — нахмурившись, осведомился я у Оскара, сделавшего паузу для того чтоб пригубить вина.
— Дело в том, сэр Кэрридан… — задумчиво начал старший триарх, явно подбирая слова. И, сделав еще крохотный глоток из бокала, все же сделал попытку раскрыть мне без лишних заумностей явно запутанную ситуацию: — Дело в том, что наша каторга является не вполне обычной. Ведь у нас содержатся исключительно те осужденные, что прежде не имели проблем с законом… Ну или не попадались просто ранее ни разу. А к таким лицам несколько особое отношение… Подразумевающее под собой то, что любая из наших каторжанок, по истечении определенного срока и при отсутствии существенных замечаний, по ходатайству руководства каторги может быть отпущена на поруки… Если, конечно, найдется человек готовый за нее ответ держать. — И развел руками: — Так что, как понимаете, ваш случай у нас отнюдь не уникальный.
— Это понятно, — кивнул я, усваивая сказанное. И настойчиво спросил: — Но что здесь не так-то? Отчего судейские против этого дела ополчились?
— Да все так, — отмахнулся Оскар. — Просто однажды, еще до того как я сюда прибыл служить, одну из каторжанок приехали забирать родители. Из купеческого сословия… И подождать день-два, потребных для улаживания всех формальностей, не захотели. Ну и взяли, да сунули взятку для ускорения дела… отсыпав и судейским и магистратским золотишка с лихвой… А тем это, понятно, очень понравилось…
— Да уж наверняка! — не удержался чтоб не хмыкнуть я.
— Вот с тех самых пор и начали они всячески затягивать рассмотрение дел по передаче каторжанок на поруки, дабы прибывшие за ними люди несли этим прохиндеям деньги для ускорения процесса, — наконец донес до меня Оскар то, до чего я уже и сам дошел — своим умом.
«А-ха-ха! — возопил чутко прислушивающийся к разговору бес. И аж запрыгал: — Теперь понятно, почему обычная каторга так серьезно запечатана! Кто ж позволит деньгам удрать?!»
«Это ты к чему вообще брякнул?» — недоуменно спросил я у возбужденно скачущего паршивца.
«Ай, что тебе ослу объяснять! — отмахнулся он меня. — Все одно — бестолку! — И, закатив глазки, вдохновенно выдал: — А как умно придумано… как умно… На абсолютно законных основаниях устраиваем каторжанкам совершенно невыносимые условия существования, как бы мимоходом уведомляя при этом о существовании практики передачи осужденных на поруки, и оставляем для них возможность связаться с родными и близкими путем переписки… И вуаля, те, не выдержав потока текущих по бумаге слез, мчатся вытаскивать свое умоляющее о спасении чадо из столь ужасного места! И денежки с собой везут! За ходатайство — каторжным властям и за быстрое оформление — судейским!»
«А ведь похоже на правду…» — мелькнула у меня крамольная мысль, заставившая с подозрением уставиться этого болтуна — Бартинелли. И спросить у него: — И сколько, как вы думаете, судейские томить меня станут?..
— Да вы не беспокойтесь, сэр Кэрридан, — вроде как успокаивающе произнес он, открыто глядя мне в глаза, — вряд ли долго.
— А конкретней никак? — нахмурившись, поинтересовался я.
— Ну… — призадумался ненадолго старший триарх. А затем, откинувшись на спинку стула, плечами пожал и с некоторым сомнением произнес: — Пару-тройку дней может… — Запнулся, не договорив, и после крохотной заминки, чуть увереннее сказал. — Ну или неделю… — Да тут же добавил озабоченно. — Вряд ли две… — И совсем уж убежденно заключил: — А уж до конца отпущенного им по закону на это дело месяца точно тянуть не решатся!
13 
