с удовольствием перечитала 
208 
У Генри Уитфилд-Симмонса было и то и другое. Деньги, как он давно понял, могут все, а денег у него теперь хватало.
* * *
Дайана Франклин вернулась в участок в полной уверенности, что Энтони Бонар имеет самое непосредственное отношение к исчезновению Тасмин Гарленд. Лживый сукин сын в дорогом костюме — вот с кем она только что разговаривала. Подобные типы встречались ей и раньше: Бонар принадлежал к людям, уверенным, что за деньги они могут купить что угодно и кого угодно. Она и раньше его подозревала, но после сегодняшней встречи у нее исчезли последние сомнения: Бонар знал, что случилось с Тасмин и куда она подевалась. Да и Рени Фалькон тоже было известно намного больше, чем она хотела показать. Правда, лгала она куда убедительнее Энтони, но ее выдала партнерша, которая именно его считала виновником исчезновения помешанной на сексе банковской служащей.
Вероятно, решила Дайана Франклин, дело обстояло так: Рени устроила Тасмин свидание с Бонаром, а потом… потом что-то пошло не так, и молодая женщина погибла.
Вот только что пошло не так?
И где ее тело?
На эти вопросы у Дайаны ответов пока не было.
* * *
— Ну как? — спросила Лаки, появляясь из своей гардеробной в длинном ярко-алом платье от Версаче с оголенной спиной, в бриллиантовых серьгах и черно-белых браслетах в стиле ар-деко, усыпанных мелкими бриллиантами, на обоих запястьях.
Окинув жену быстрым взглядом, Ленни одобрительно присвистнул.
— Сногсшибательно! — совершенно искренне сказал он. — Я, наверное, еще никогда не видел тебя такой красивой. Это что-то невероятное!
— А платье? — озабоченно спросила Лаки. — Тебе нравится мое новое платье? Мне важно знать твое мнение, ты же знаешь, как я ценю твой вкус.
— У меня бездна вкуса, дорогая. Именно поэтому я имею в виду не платье, а восхитительное тело под ним.
— Ленни! — воскликнула Лаки, притворяясь возмущенной. — Ты просто маньяк какой-то!
— Не какой-то, а сексуальный.
Лаки улыбнулась.
— Ну так как же насчет платья? — снова спросила она, поворачиваясь.
— Платье — супер!
— А оно не слишком открытое?
Ленни свирепо выпятил челюсть.
— Будь моя воля, я бы упрятал тебя под паранджой. Мне не нравится, когда посторонние мужчины глазеют на мою женщину.
— Это я — твоя женщина? — уточнила Лаки.
— Да. Никому тебя не отдам. Никогда.
— Это хорошо, потому что именно этого я и хотела. — Лаки кивнула. — И никакие другие варианты меня не устроят, заруби себе на носу.
— Ладно. Сделать тебе коктейль?
— Мартини с водкой, — ответила Лаки, выходя на просторную веранду, с которой открывался великолепный вид на сияющий огнями город.
— Сейчас принесу, — отозвался из комнаты Ленни.
Стоя у ограждения, Лаки смотрела вниз и вспоминала открытие своего первого отеля «Маджириано». Тогда она тоже была возбуждена и счастлива, но не так, как сейчас, потому что тогда у нее не было Ленни. Сейчас и муж, и вся ее семья были рядом; они разделяли ее успех, и от этого Лаки чувствовала себя буквально на седьмом небе.
Да, ей нравилось возводить роскошные суперотели. Нравилось даже больше, чем владеть и управлять киностудией, не говоря уже о всех других видах бизнеса, которыми она когда-то занималась.
И «Ключи» стали для нее высшей наградой.
Лаки часто с недоумением спрашивала себя, что так привязывает ее к Вегасу, но в глубине души она знала ответ. Ведь именно в Вегасе она взяла в руки дело Джино и довела его до конца, построив великолепный «Маджириано». Именно в этом городе она почувствовала себя женщиной, способной чего-то добиться благодаря своим собственным усилиям.
Теперь она открывает свой третий по счету отель, отель-мечту, который должен был в буквальном смысле стать ключом к грядущей счастливой жизни. Лаки оставалось сделать только один шаг, и ничто, казалось, не могло ей помешать. Она решила все проблемы, все предусмотрела, обо всем позаботилась…
То есть почти обо всем.
Что-то продолжало беспокоить Лаки. Какая-то мелочь, пустяк — что-то такое, на что она просто не обратила внимания в бешеном вихре последних перед открытием недель. И внезапно Лаки вспомнила. Странные открытки с надписью «Умри, красотка!». То ли приглашение на какую-то премьеру, то ли чья-то дурацкая шутка. Так она, во всяком случае, подумала, потому что только в этом случае ей не нужно было взваливать на себя еще одну заботу, которых у нее и так хватало. А вот Бобби решил иначе — и встревожился. И был, по-видимому, прав, потому что за последние сутки Лаки получила сразу две такие открытки, очень похожие на те, что приходили в ее дом в Лос-Анджелесе. Обе были написаны одинаковым, небрежным почерком, обе были доставлены с посыльным, только вместо слова «красотка» на них стояло совсем другое слово.
208 
