Лёгкий, ненавязчивый романчик 
60 
— Это верно, — подтвердил Джино. — Мария любила розы больше всех других цветов.
— А еще она каждый вечер читала вслух мне и Дарио. Маме очень нравилась Энид Блайтон — особенно ее сказки про волшебное дерево и про чудесную страну, где можно делать все, что угодно.
— Вот, оказывается, откуда ты черпала свои сумасбродные идейки, — усмехнулся Джино.
— Мама часто говорила мне, что девочки могут все.
— И ты, разумеется, последовала ее совету.
— Мне было пять, когда ее убили, — грустно сказала Лаки. — Только пять, но я ее не забыла…
— Я знаю, дочка, знаю… — проговорил Джино, протягивая ей руку.
И внезапно Лаки оказалась в объятиях человека, с которым столько спорила и даже ссорилась и который теперь состарился. И хотя ум Джино оставался по-прежнему ясен, Лаки знала, что недалек тот день, когда ей придется попрощаться и с ним — и это разобьет ей сердце.
Возникшую между ними близость нарушил Джино-младший, по своему обыкновению ворвавшийся в гостиную без стука.
— Когда ужин, ма? — громко спросил он. — Я умираю с голода!
Высвободившись из рук отца, Лаки выпрямилась.
— Ничего ты не умираешь, — сурово заметила она. — Но раз ты здесь, ты мог бы немного помочь мне с готовкой.
— Ну ма-а… — протянул Джино.
— Идем, идем, я научу тебя готовить настоящие итальянские фрикадельки. Тебе понравится, вот увидишь!
— Деда!.. — воззвал Джино-младший.
Джино-старший поспешил на помощь внуку.
— Пусть парень отдохнет, — проскрипел он. — Если хочешь, тебе поможет Пейдж. Она просто обожает катать фрикадельки.
Лаки покачала головой, изо всех сил стараясь не улыбаться. Джино всегда был большим оригиналом.
* * *
В конце концов Генри сумел остановить проезжавший мимо грузовик и, посулив водителю сто долларов, уговорил его взглянуть, что же случилось с закапризничавшим «Вольво».
Битых два часа он «голосовал» у обочины, но машины на шоссе появлялись редко, и ни одна из них не остановилась. Генри был близок к отчаянию, и, когда после долгого перерыва на дороге показался этот грузовик, он практически бросился ему под колеса, чтобы заставить водителя затормозить.
Водитель долго ворчал и жаловался, но когда стодолларовая купюра перекочевала к нему в карман, сменил гнев на милость и начал нехотя осматривать узлы и агрегаты «Вольво». Не найдя явных поломок, он взялся за дело более серьезно и вскоре обнаружил дефект. Во всем был виноват датчик топлива, стрелка которого застряла на середине шкалы, тогда как на самом деле бензобак был пуст.
— Тебе нужно на заправку, приятель! — вынес свой вердикт водитель и, запустив руку под майку, принялся скрести отвисшее волосатое брюхо.
Генри нахмурился. Чертов Маркус, совсем обленился. Неужели он не знал, что топливомер барахлит? И за что только этот бездельник получает деньги? Ведь следить за техническим состоянием машин в гараже — его прямая обязанность!
— И как я туда попаду? — спросил Генри, смерив водителя таким взглядом, словно тот был виноват в постигших его неприятностях.
— Ну, я мог бы продать тебе канистру бензина, скажем, еще за сотню баксов, — предложил дальнобойщик. — Вообще-то это мой неприкосновенный запас, но как не помочь человеку в беде?
Сто долларов за пять галлонов не самого лучшего бензина… Это был настоящий грабеж, но Генри не видел другого выхода и скрепя сердце согласился.
23
Войдя в спальню, Рени остановилась на пороге, пристально глядя на распростертое на полу безжизненное тело Тасмин.
— Ты сломал ей шею… — проговорила она после непродолжительной паузы, все еще не веря, что такое могло случиться в ее отеле. — Какого черта, Энтони?!
— Она первая на меня напала, — огрызнулся он, злясь из-за внезапно возникших осложнений. — Я даже подумал — еще немного, и она меня пристрелит.
— Пристрелит? Из чего? Ведь она же совсем голая! — сказала Рени, с недоверием качая головой.
— А что, по-твоему, я должен был делать? — бросил Энтони, которому не терпелось поскорее покинуть Вегас. Положение, в котором он оказался, было крайне неприятным, но оно его не пугало, а скорее раздражало. — Между прочим, это ты виновата, — добавил он. — Эта твоя девка — форменная психопатка!
— Ты убил человека, а виновата я? — произнесла Рени ледяным тоном, но Энтони не удостоил ее ответа.
— В общем, ты заварила кашу, тебе и расхлебывать, — решительно сказал он и бросил быстрый взгляд на часы. — Избавься от тела. Я не желаю иметь к этому никакого отношения.
60 
