122 
Гимли в ответ низко поклонился.
— Не надо, ибо ты оправдан в моих глазах, Король, — сказал он.— Ты выбрал Вечер, а я полюбил Утро. Но сердце мне говорит, что это Утро скоро минет.
Наконец, наступил день отъезда. Король Гондора и Король Рохана пошли в усыпальницы на Рат Динен. На золотых носилках они пронесли Короля Феодена через застывший в скорбном молчании Город. Потом носилки поставили на катафалк, развернули над ним большое знамя, роханские всадники окружили катафалк, а Мерри как оруженосец Феодена сел около умершего, держа его меч и щит.
Остальные ехали каждый сообразно своему росту и положению. Фродо и Сэм — на пони рядом с Арагорном, Гэндальф — рядом с ним на Серосвете, Пипин — в строю гондорцев, Леголас и Гимли, как прежде,— вдвоем на Эроде.
Тут же ехали Королева Арвен, Келеборн и Галадриэль со свитой эльфов, Элронд с сыновьями, князья Дол Эмроса и Итилиэна, много полководцев и храбрых воинов. Ни одного Короля Рохана не сопровождала такая свита, как Феодена сына Фингла, возвращающегося на землю отцов.
Неторопливо проехали они через Анориэн и остановились в сером Друаданском Лесу у подножия горы Амон Дин. В лесу со всех сторон гудели барабаны, но никого не было видно, ни одной живой души.
Тогда Арагорн велел трубить в трубы, и герольды закричали:
— Слушайте, слушайте! Прибыл Король Элессар! Он отдает Друаданский Лес в вечное владение Ган-Бури-Гану и его народу! Отныне ни один человек не вступит на эту землю без разрешения Ган-Бури-Гана и его подданных!
Барабаны загудели громче и вдруг смолкли.
Через пятнадцать дней пути по зеленым роханским степям катафалк Короля Феодена прибыл в Эдорас. Золотой двор, убранный красивыми тканями, был ярко освещен и выглядел очень торжественно.
Такого пышного пира, как поминальная тризна по Феодену, его дворец не знал со дня постройки.
Три дня провел Король Феоден во дворце предков, потом его останки положили в каменный склеп вместе с оружием и многими прекрасными вещами, которые служили ему при жизни. Над склепом насыпали высокий курган, покрыли его дерном и засадили белыми звездочками симбельминов — цветов памяти. Теперь на восточной стороне Могильного Поля стало восемь курганов.
Роханские всадники из королевской гвардии на белых конях медленным шагом поехали вокруг кургана и запели протяжную песнь о Феодене сыне Фингла, которую сложил королевский бард Глеовин, поклявшийся больше не слагать никаких песен. Торжественные голоса всадников проникали во все сердца, даже в те, чьи обладатели не понимали языка рохирримов. У сынов Рубежного Края загорались глаза, им казалось, что они слышат топот несущихся с севера коней и громовой голос Эорла, перекрывающий шум битвы на поле при Келебранте. Эхо разносило по горам рог Хельма, надвигалась Великая Тьма, Король Феоден вступал в бой с Тенями и Огнем, погибал в славе, и солнце возвращалось в мир после великого отчаяния, и утро сверкало над Миндоллуином.
- Отбросив сомненья, встречал он день из мрака,
- Скакал навстречу солнцу и пел, меч подымая!
- В надежде жил он и погиб с надеждой,
- Над смертью, над страхом сумел подняться.
- Ушел из жизни в вечную славу.
- Да будет славен!
Мерри горько плакал у подножия зеленого кургана, а когда песнь смолкла, вскричал:
— Прощай, Король Феоден, прощай! Ты был мне отцом, но как недолго! Прощай!
Стих плач женщин, закончился погребальный обряд, Феоден остался спать вечным сном под курганом, а народ собрался в Золотом Дворце на большой пир, в котором место печали заняли радость и гордость, ибо Король Феоден прожил свой полный век и погиб во славе, как его самые великие предки. Когда по обычаю рохирримов пришло время почтить память умершего кубком вина, золотовласая королевна Эовина поднесла первый кубок Эомеру.
В середину зала выступил бард и летописец Рубежного Края, чтобы назвать в положенном порядке имена всех повелителей страны: Юного Эорла, Брего, построившего Золотой Двор, Альдора, брата несчастного Бальдора, Фрая, Фревина, Голдвина и Деора, Грама и Хельма, нашедшего убежище в Белых Горах, когда враги захватили пол-страны. Эти девятеро спали вечным сном под девятью курганами в западном ряду Могильного Поля. На Хельме кончилась старая династия, а новую начал Фреалаф, сын сестры Хельма, покоящегося первым в восточном ряду. Далее шли курганы Леофа, Вальда, Фолька, Фолквина, Фендла, Фингла и последний — Феодена. После того как было произнесено это имя, Эомер осушил кубок. Эовина приказала слугам снова наполнить чаши вином, все встали и, выпив за здоровье нового Короля, крикнули:
122 
