Последние отзывы

  31  

Некоторое время Феоден молчал. Потом произнес:

— Значит, свершилось! Разразилась Великая Война нашего времени, которая несет конец многому. Скрываться поздно. Теперь мы двинемся кратчайшей дорогой, не таясь, и поскачем так быстро, как лошади смогут. Смотр начинаем немедленно, ждать никого не будем. Есть ли в Минас Тирите запасы? Если мы поспешим и поскачем налегке, то не сможем брать обозы, запасемся только хлебом и водой, чтобы продержаться до первого боя.

— У нас давно все запасено, — ответил Хиргон. — Продовольствия хватит. Только поспеши!

— Прикажи трубить сбор, Эомер, — сказал Феоден. — Пусть всадники строятся.

В Укрытии и в долине заиграли трубы. Но их голоса, которые вчера казались Мерри чистыми и звонкими, сегодня в тяжелом воздухе звучали глухо, сдавленно и зловеще.

Король повернулся к хоббиту.

— Я иду воевать, Мерриадок, — сказал он. — Причем незамедлительно. Освобождаю тебя от службы, но не от дружбы своей. Оставайся здесь, и если хочешь, поступай на службу к королевне Эовине, которая в мое отсутствие будет править народом.

— Но Король… — выдавил Мерри. — Я… я же тебе предложил свой меч! Я не хочу расставаться с тобой, Король Феоден! Все мои друзья воюют, мне стыдно оставаться в тылу.

— Мы поедем на сильных и крупных конях, — сказал Феоден. — У тебя храброе сердце, но ты не сможешь оседлать такого скакуна.

— Тогда привяжи меня к седлу или позволь прицепиться к стремени! Сделай что-нибудь, но возьми меня с собой! — просил Мерри. — Путь далекий, но я должен его пройти. Если не на коне, так пешком, пусть я ноги сотру и опоздаю на две недели!

Феоден улыбнулся.

— Лучше я посажу тебя рядом на Снежногривого, чем такое позволить, — сказал он. — Хорошо. Ты поедешь со мной в Эдорас и увидишь Медусил. Сейчас наша дорога ведет туда. Поедешь на Корешке, большая скачка начнется потом на равнине.

— Идем со мной, Мерриадок, — отозвалась, вставая Эовина. — Посмотришь вооружение, которое я для тебя приготовила.

И они вышли вместе.

— Арагорн просил меня только об одном, — говорила она, ведя хоббита между палатками, — чтобы я вооружила тебя для боя. Я обещала ему сделать все, что в моих силах. Ибо сердце подсказывает мне, что прежде, чем все кончится, доспехи тебе пригодятся…

Они остановились перед шалашом в расположении королевской гвардии. Оружейник вынес небольшой шлем, круглый щит и другие предметы боевого вооружения.

— Кольчуги на твой рост не нашлось, — сказала Эовина, — ковать новую не было времени. Вот тебе крепкая кожаная куртка, пояс и нож. Меч у тебя есть.

Мерри поклонился, а она подала ему щит, похожий на тот, который взял Гимли, и тоже с гербом в виде Белого коня.

— Возьми это все, — сказала девушка. — Пусть тебе сопутствует военная удача. Здрав будь, Мерриадок! Думаю, что мы еще встретимся.

Вот так Король Рохана готовился вести войско на восток. Тьма сгущалась. Сердца людей бились тревожно, многие трепетали пред лицом Тьмы. Но это был народ сильный, верный своему Повелителю, поэтому почти никто не ворчал и не плакал, даже в лагере на Дунгаре, где оставались беженцы из Эдораса, женщины, дети и старики. Злая судьба досталась им, но они встретили ее стойко.

Быстро прошли два часа, и Король уже сидел в седле на белом жеребце, шкура которого лоснилась в полумраке. Феоден выглядел гордо и грозно, хотя его волосы, спадавшие из-под шлема, были белы как снег. Не один солдат, взглянув на него, воспрянул духом, видя, как он несгибаем и неустрашим.

На широком лугу за шумящей Ледянкой стояли в стройном порядке военные отряды, всего пятьдесят и пять сотен всадников в полном вооружении, за ними — несколько сот оруженосцев с легко нагруженными запасными лошадьми. Заиграла труба. Король поднял руку, и войско Рубежного Края двинулось в Поход.

Впереди ехали двенадцать гвардейцев из свиты Короля, лучшие воины и всадники, за ними сам Король, по правую руку от него — Эомер. Со своей сестрой Эовиной он простился на горе, в Укрытии, прощанье еще болью отзывалось в его сердце, но мысленно он уже был в пути. За Королем трусил Мерри на Корешке между двумя гондорскими гонцами, а за ними ехали еще двенадцать гвардейцев из свиты.

Сначала они миновали длинную двойную шеренгу солдат с суровыми непроницаемыми лицами. Когда строй почти кончился, Мерри обратил внимание на молодого, как ему показалось, всадника, не такого рослого, как остальные. Встретив взгляд светло-серых глаз, устремленных прямо на него, хоббит вдруг вздрогнул, ибо понял, что это лицо обреченного, который идет на верную смерть. И сердце его сжалось.

  31