— Он малочислен, — ответил Фарамир. — Я послал туда для подкрепления отряд из Итилиэна, как уже докладывал.
— По-моему, этого подкрепления не хватит, — сказал Денэтор. — Осгилиат первым встретит удар Врага. Там нужен будет сильный полководец.
— И там и во многих других местах, — вздохнул Фарамир. — Увы, нам не хватает брата, которого я тоже искренне любил!— Он встал. — Я могу идти, отец? — но, сделав шаг, пошатнулся и схватился за кресло Наместника.
— Я вижу, ты очень утомлен, — сказал Денэтор. — Слишком долго ты был в Походе, слишком далеко зашел в Тень и надышался ядовитого тумана.
— Не надо сейчас об этом говорить, — попросил Фарамир.
— Как хочешь, — ответил Денэтор. — Иди отдохни, пока можно. Завтрашний день будет труднее сегодняшнего.
Наместник всех отпустил на отдых. Когда Гэндальф с Пипином возвращались к себе в дом, ночь стояла черная и беззвездная. Пипин нес факел. Всю дорогу они молчали, заговорили только, когда за ними закрылась дверь. Пипин схватил Гэндальфа за руку.
— Скажи мне, — молящим голосом произнес он. — Есть ли хоть искра надежды? Я про Сэма и Фродо, главное, про Фродо!
Гэндальф положил руку ему на голову.
— Надежды почти не было с самого начала, — сказал маг. — Лишь безумец может рассчитывать на благополучный исход, как нам только что объяснили. А когда я услышал про Кирит Унгол… — маг замолчал и подошел к окну, будто пытаясь проникнуть взглядом сквозь ночь. — Кирит Унгол, — шепнул он. — Зачем они туда пошли? — потом повернулся к Пипину. — Знай, малыш, что при этом имени у меня самого сердце оборвалось. Но не буду скрывать, остальные вести Фарамира не дают нашей надежде совсем погаснуть. Из его слов следует, что Враг предпринял первые военные действия, когда Фродо еще свободно ходил по земле.
Значит, по крайней мере еще несколько дней Глаз будет обращен в другую сторону, не на него, а за пределы Страны Тьмы. Но я также чувствую, как Враг беспокоится и спешит. Он начал действовать раньше, чем намеревался. Что-то заставило его поторопиться.
Некоторое время Гэндальф размышлял молча.
— Может быть, — почти шепотом сказал он, — твоя сумасшедшая выходка немного помогла? Представь себе, Пипин: пять дней назад он достоверно узнал, что мы разгромили Сарумана и Кристалл Ортханка оказался у нас. Ну и что? Не очень-то мы могли бы им воспользоваться без его ведома. А вдруг… Вдруг Арагорн? Близится его День. Он силен и суров, он храбр и уверен в себе, он способен принимать решения и идти на оправданный риск в крайней необходимости. Вполне может быть. Сейчас, когда на карту поставлено все… Арагорн мог заглянуть в Кристалл и показаться Врагу, чтобы таким образом послать ему вызов. Интересно! Но правду мы узнаем, когда придут рохирримы… если не будет слишком поздно. Впереди трудные дни. Давай поспим, пока гроза не грянула.
— Но… — начал опять Пипин.
— Что еще? Разрешаю только одно «но»!
— Но Голлум! — сказал хоббит. — Как могло случиться, что Фродо и Сэм путешествуют с Голлумом, и Голлум их ведет? Я видел, что Фарамиру еще меньше, чем тебе, нравится дорога, по которой он их повел. Что там?
— Этого я тебе сегодня объяснить не могу, — ответил Гэндальф. — Но у меня давно было предчувствие, что с Голлумом Фродо должен будет встретиться. Может быть, на счастье, может быть, на погибель. А о перевале Кирит Унгол я пока ничего не хочу говорить. Боюсь предательства, боюсь измены несчастной твари. Но случится то, что должно случиться. Надо помнить, что изменник часто предает сам себя и волей-неволей может послужить доброму делу. Бывает, бывает. Доброй ночи, спи, Пипин!
Начало следующего дня было мутным, как бурые сумерки, и в сердцах людей снова ослабла надежда, ненадолго ожившая при возвращении Фарамира. Крылатые Тени в этот день не кружили над Городом, только с очень большой высоты иногда долетал жуткий крик, и те, кто его слышал, съеживались или плакали, если были послабее.
Фарамир уехал из столицы. «Передохнуть ему не дают, — перешептывались люди. — Наместник слишком много требует от сына; теперь, когда один сын погиб, на Фарамира легли двойные обязанности». И все смотрели на север, ожидая прибытия союзников и спрашивая: «Где рохирримы?»
Фарамир уехал не по собственному желанию. Наместник привык навязывать свою волю совету, а в эти дни еще меньше, чем прежде, был склонен выслушивать чужие мнения. Однако рано утром совет был созван. Все военачальники единодушно подтвердили, что ввиду опасности, угрожающей с юга, сил в городе и в стране недостаточно, чтобы начинать военные действия, пока не прибудут роханские всадники. Остается расставить воинов у стен и ждать.