6 
— Ты знаешь, я думал, что Эмили слишком больна, чтобы трудиться.
— Она вполне способна работать по полдня.
— А ты уверена, что тебе подходит подобное занятие?
Линда села напротив Макса и посмотрела тому в глаза.
— Подходит? Почему ты сомневаешься? Не потому ли, что я сама не могу иметь детей?
— Но тебе все об этом напоминает.
— Макс, я и так всегда об этом помню.
Особенно когда ты находишься рядом, подумала Линда, но ничего не сказала. Ей не хотелось усугублять ситуацию, не хотелось снова почувствовать свою вину, вернее, дать ему повод напомнить о ней. Ведь в подобных вещах трудно разобраться, кто прав, да и ей это уже не надо. Не в этом дело, да и ни к чему ворошить прошлое.
Линда встала из-за стола. Как она смертельно устала! И больше всего от этого явно затянувшегося визита. Хоть бы он ушел…
— Линда, ты ведь знаешь, что меня искренне волнуют твои проблемы и твоя жизнь. Ты должна помнить, что вольна просить меня о чем угодно — я всегда помогу, — произнес Макс.
Он даже встал и подошел к ней, но она отступила. Линда смотрела на него и думала о смертельно больной Эмили, вынужденной мириться с проделками блудливого мужа. Тот, не скрывая, живет с другой женщиной, а Эми делает вид, что ей все равно. Линда не хотела испытать подобное.
— Что тебе надо? — спросила она резко.
— Да я просто хотел еще раз напомнить, что ты можешь на меня рассчитывать.
— Почему это пришло тебе в голову? Зачем мне это нужно?
— Дорогая, ты всегда умела ставить все с ног на голову. Я же пришел к тебе с самыми лучшими намерениями, а ты принимаешь меня в штыки. Просто хочу все решить между нами. А ты… Линда, я, пожалуй, пойду.
Макс встал, даже не притронувшись ко второй чашке кофе.
— Ты хочешь сказать, что только за этим и приходил? — воскликнула Линда.
— А что такого? Что, я не могу просто тебя проведать?
— Чушь собачья! Я тебя очень хорошо знаю, мой дорогой! Черта с два ты стал бы тащиться под дождем только ради того, чтобы уверить меня в своей преданности. Выкладывай, что тебе надо.
— Линда, поверь, ничего такого…
— Не верю. Если бы ничего, то ты сидел бы дома у камина с газеткой в руках.
— Перестань издеваться…
— Не перестану. Сейчас угадаю. Но не деньги же ты пришел занимать?
— Не надо мне денег.
— Но ведь что-то тебе нужно?
— В некотором смысле, да.
Ну наконец-то ей удалось вытащить из него признание. Только бы подробности не заняли слишком много времени.
— Так что же? Не томи…
— Ну, может, это не так уж и важно…
Макс явно тянул время. Он прошел в гостиную и неловко споткнулся о торшер. Попытался удержаться, схватившись за стол, и толкнул красную коробку. Эльфы упали на пол. Линда кинулась поднимать фигурку.
— Что это такое, Линда? — поинтересовался Макс. — Я не рассмотрел. Что-нибудь эротическое?
Линда вспыхнула — шутка была просто мерзкой. Она поставила статуэтку на стол, и теперь он увидел забавную пару: мать и дитя.
— Извини меня.
— Хорошо. Но если тебе нечего больше мне сказать, можешь идти.
То, что он увидел ее покупку, было особенно неприятно. Словно раскрыл ее секрет. Да ведь и не было никакой особенной тайны в том, что она страдает из-за своей неспособности иметь детей. И эта трогательная фигурка словно напоминание об этом. Но вот уж чего-чего, а жалости ей не надо!
— Линда, — тихо начал Макс, — я бы все-таки хотел сказать тебе кое о чем.
— Говори.
— Ну, просто не знаю, как начать…
— Не тяни резину, Макс, тошно слушать, честное слово.
— Ну, я не знаю, вдруг тебя моя новость заденет… Хотя нет. Для меня это очень важно, и я хотел бы, чтобы ты была в курсе. Короче, я собираюсь жениться.
— Да? Она что, беременна? — Это было первое, что пришло ей в голову, но ведь для Макса способность женщины к воспроизводству была самым важным качеством.
— Зачем ты так? Я не заслужил подобных колкостей. У нас с тобой были такие хорошие отношения до того, как… — Он осекся.
— До чего, Макс? Договаривай. До того, как ты объявил рождение ребенка обязательным условием нашего брака? И ты и я прекрасно все понимаем и помним. Я-то ничего не забыла. Да, между нами все было просто прекрасно до тех пор, пока я оказалась не в состоянии выполнить твое условие. — У Линды вдруг ком встал в горле. Она думала, что удастся избежать подобных сцен, и считала, что все в душе улеглось, но ошиблась. — Я полагала, что ты — мой друг, — добавила она тихо.
6 
