Особенно,... 
98 
Она даже не пошла к Уэстонам домой. Просто не смогла себя заставить. Ей не хотелось никого видеть. Особенно Уэстонов. Только не Уэстонов… с их шоком, болью и отчаянием.
Джефф позвал Иззи домой, но и туда она не пошла. Ей хотелось запереться в своей квартирке и побыть в одиночестве. В итоге Джефф и Дженнифер отступились, оставив возражения при себе. Они оба опасались, что этой потери Изабелла просто не вынесет.
Она сидела на кровати до самой ночи, в тишине и полумраке перебирала старые снимки. На одну из фотографий Энди она смотрела особенно долго. Он был таким красивым парнем и прекрасным другом. Они говорили утром того самого дня, когда он отнял у себя жизнь. Разговор был чудесным и закончился привычным «я люблю тебя».
Вечером позвонил Тони, чтобы пригласить Изабеллу на ужин. Он понятия не имел о том, что произошло. Да, он видел заголовки в газете о том, что сын известного человека покончил жизнь самоубийством, но не знал, что это был близкий друг Изабеллы.
– Составишь компанию? – спросил он интимным тоном.
– Не могу, – ответила Иззи как-то отстраненно и словно издалека.
– Может, во вторник? – не сдавался Тони. – В среду я лечу в Лос-Анджелес, но в пятницу снова буду здесь. Так что насчет вторника? – Ему не терпелось ее увидеть.
– Я не могу. Я только что похоронила лучшего друга. Полагаю, мне пора. – Изабелла и сама не знала, какой смысл вкладывает в эти слова, но они показались ей весьма уместными.
– О, мне так жаль. Что с ним случилось?
– Он покончил с собой. – Изабелла не стала вдаваться в детали, но Тони сразу понял, о ком речь.
– Кажется, я читал. Сочувствую, детка. Хочешь, я приеду?
– Нет. Но спасибо, что предложил. Мне нужно подумать.
Это не показалось Тони хорошей идеей.
– Уверена? Может, хотя бы в выходные поужинаем, когда я вернусь?
– Нет. – Изабелла помолчала. – Я думаю, нам больше не стоит видеться, – произнесла она негромко, но твердо. – Нам было хорошо вместе, но больше так продолжаться не может. В итоге кому-то все равно будет больно. А на мою долю досталось немало. Я не хочу, чтобы больно опять было мне.
Изабелла инстинктивно знала, что исцелить ее может только общество близких людей, а Тони никогда не относился к их числу. С ним было весело и интересно, но не более того. Ей требовалась настоящая духовная близость, а Тони на близость был не способен. Ему просто нечего было ей дать.
– Но ты ведь это говоришь не всерьез, ты просто немного…
– Давай не будем. Просто остановимся на этом моменте. Зачем все портить?
Тони молчал. Он был ошарашен, но спорить не стал. По тону Изабеллы было понятно, что она не шутит. По сути, разве он мог ее остановить? Чем? Премьерой спектакля? Ужином в долине Напа? Его собственное сердце было запечатано под семью замками так давно, что замки эти успели порасти мхом. Он не мог помочь Изабелле.
– Прости, Тони, – искренне сказала она. – Мне правда жаль.
– Ничего. Если станет совсем скучно, звони.
В этом и состояла разница между ними: он мог позвонить не тогда, когда отчаянно нуждался, а лишь тогда, когда ему было скучно. Он не умел чувствовать по-настоящему, а Изабелла чувствовала каждый момент, жила каждой секундой. Сейчас ей казалось, что веревка Энди привязана прямо к ее сердцу и пережимает жизненно важные клапаны сильной хваткой.
Смерть Энди украла частицу ее души. Сколько их было, этих украденных частиц? Осталось ли там хоть что-то?
Когда Тони повесил наконец трубку, Иззи посмотрела на себя в зеркало и задумалась о том, что делать дальше.
Она взяла недельный отпуск и бродила по Сан-Франциско, размышляя. Она шагала бесцельно, совершенно не понимая, куда хочет попасть. В какой-то момент Изабелла заставила себя навестить Хелен Уэстон и извиниться. В доме она застала Нэнси, собиравшую вещи.
Изабелла понимала, почему Энди выбрал именно Нэнси. Они были даже внешне похожи с Хелен. Высокие, худые, аристократичные блондинки с тонкими чертами лица. У них получились бы красивые дети, подумала Иззи.
Обнявшись с Нэнси на прощание, она отправилась к Конни, у которой стало еще больше морщинок под глазами, словно они размножались в геометрической прогрессии. Мать переживала за Шона, гонявшегося за плохими парнями. Теперь его занятие казалось каким-то особенно бессмысленным. Конни жила в постоянном ужасе и ожидании, что сын погибнет на очередном задании. Изабелла проклинала Шона за ту боль, что он причинял своим близким.
98 
