Последние отзывы

  63  

У него осталось впечатление, что собеседник храбрится. Что сам он, если бы все зависело исключительно от него, держался бы не столь несгибаемо и твердо, с показной гордостью и дурацким пафосом. Мотивы лежат на поверхности: если он куплен (а он, несомненно, куплен) то прекрасно понимает (болтун, но не дурак), что обратной дороги нет, что его хозяева — люди серьезные и лишенные всякого гуманизма, и, если вздумает вдруг переметнуться от них к кому-то другому, могут и головенку оторвать. Без всякой злобы, исключительно оттого, что в таких играх изменившему купленному просто полагается оторвать голову без наркоза, таковы уж старые правила игры. Как говорится, попала собака в колесо — пищи, да бежи… Бесполезно настаивать, да и пугать, Мтанга прав, бессмысленно — будет трястись от страха, как овечий хвост, вся эта публика — невеликой храбрости, но податься некуда. Не держать же его, в самом-то деле, до конца жизни в охраняемом бункере — здешним властям он нужен исключительно в качестве публичной фигуры, а с публичными фигурами не только в Африке случаются разные крупные неприятности вроде выстрела из толпы или упавшего на голову насквозь аполитичного кирпича…

Мазур встал, коротко поклонился, забрал фуражку со стола:

— Позвольте откланяться? Я вижу, что вы непреклонны…

— Следовательно, запугивать меня вы не намерены? — с искренним, быть может, любопытством поинтересовался Мукузели. Улыбочка у него при этом выглядела натянутой.

Мазур усмехнулся почти весело:

— У меня попросту нет такого приказа, а я никогда не выхожу за рамки приказов — давняя привычка, знаете ли… Честь имею!

Он надел фуражку, откозырял, неторопливо направился к двери, в общем, не чувствуя ни раздражения, ни злости — никакого поражения, в сущности, никто не придает этому делу столь уж важное значение. Не согласился — и черт с ним. Не столь уж и ценный товар, а когда начнет пакостить (а он непременно начнет, для чего ж его нанимали-то?), свою лепту может внести и народ, не ограничившись выбитыми стеклами…

…Особой девичьей стыдливостью Принцесса никогда не заморачивалась, тем более оставаясь с ним наедине. Вот и теперь лежала, не озаботившись хоть слегка прикрыться легким покрывалом, закинув руки за голову, смотрела в потолок с задумчивым видом. Потом лениво, томно улыбнулась:

— Смешно, но ты на мой моральный облик как-то благотворно влияешь. Пока я с тобой, ни разу не изменила, даже самой удивительно…

Мазур хмыкнул:

— Может, подсознательно чувствуешь, что за измену морду набил бы…

— Шутишь?

— Шучу, — сказал Мазур. — На твоей очаровательной физиономии не должно быть ни единой царапины, тебе еще столько раз перед публикой выступать. Ну что ж, пришлось бы бить по тем деталям организма, что публике не видны. Недолго, но качественно…

Натали, не похожая на рассердившуюся, фыркнула:

— И вы, белые, еще считаете африканцев варварами? Бить очаровательную молодую девушку, да еще, несомненно, какими-то хитрыми приемчиками…

Мазур ответил ей в тон:

— При чем тут варварство? Я просто-напросто успел проникнуться здешними национальными традициями. Прекрасно знаю, что за измену женщину колошматят долго и старательно, со всем усердием, а потом частенько и зарезать могут, окружающие, включая полицию, будут это считать делом житейским, и полиция не вмешается…

— Плохо ты изучал национальные традиции. — Натали показала ему язык. — Это все касается только законных мужей и жен. А я тебе пока что не жена, так что не имеешь права. Так-то.

Если быть до конца искренним перед самим собой, Мазур всерьез испугался этого «пока что» — и того, как оно машинально, небрежно, мимолетно слетело с языка. Неужели и в самом деле всерьез строит планы? Так давно и старательно, что обмолвилась небрежно, не следя за языком?

Только этого ему в жизни не хватало — стать не просто здешним военным атташе, а законным супругом королевы, этаким принцем-консортом. Самое печальное, что никаких сомнений не остается: волчара Михаил Петрович и его начальство, узнав о таком повороте дел, без промедления прикажут Мазуру не ломаться, а старательно исполнять очередной приказ Родины, благо холостой. Бывали прецеденты. Достаточно вспомнить, как соседи около десяти лет назад в приказном порядке поручили одному из своих ребят стать законным супругом дочери и законной наследницы Аристотеля Онассиса. Единственной к тому же наследницы. Ну, понятно, ставки оказались весьма даже высоки: миллиардерша, владелица после смерти папеньки крупнейшей в мире судоходной компании… Понятно, парень оказался дисциплинированным. Обвенчался, как миленький — хотя молодая миллиардерша, на взгляд Мазура, была страшна, как смертный грех, и лично он столько бы не выпил: а впрочем, получив схожий приказ, выпил бы, как миленький…

  63