Особенно,... 
15 
– Я только что женился, не могу же я исчезнуть! – уныло возразил Дональд. – Что скажет Иветт…
– Я бы сказал, ты давно не выполнял своих обязанностей по отношению к ней, – сказал Захид, отказываясь прислушиваться к его доводам. По одному взгляду на расплывшуюся фигуру Иветт становилось ясно, что Дональд скоро будет отцом. Ему давно пора повзрослеть. – Если ты ляжешь в клинику, я позабочусь о твоих долгах.
– Захид, пожалуйста, может, ты просто…
– Нет! Захид не намеревался идти на торг.
– Я переговорю с бухгалтерской фирмой, услугами которой я пользуюсь в Великобритании. Предложение в силе, если ты готов на мои условия.
– Денег у тебя хватит, ты мог бы дать мне взаймы прямо сейчас!
– Дело не в этом. Даже если бы у меня не было денег, но ты был бы готов измениться, я бы взял кредит для оплаты твоего лечения. Но пользоваться собой я не позволю! Итак, у тебя два пути. Изменить свою жизнь к лучшему или разрушить то, что у тебя уже есть. Выбирай.
– Хороший же ты друг! – усмехнулся Дональд.
Захид отошел от Дональда и направился на улицу, но тут до него донесся знакомый крик: «Кто-нибудь видел Тринити?!»
Она оказалась ужасной подружкой невесты. Цветы в ее волосах увяли, и, осушая бокал с шампанским, Тринити бормотала себе под нос что-то нелицеприятное.
– Что за выражения, – сказал Захид, и она закатила глаза.
– Я ненавижу свадьбы.
– Это часть жизни.
– Ну, если я когда-нибудь выйду замуж, церемония пройдет на пляже и гостей не будет. А ты?
– Там будет много гостей, и свадьба продлится два-три дня. Праздник будет отмечаться всей страной, и день моей свадьбы каждый год будет сопровождаться таким же пышным торжеством…
Это прозвучало так ужасно, вряд ли Тринити сможет удержаться от смеха.
– Да, мне грех жаловаться. Так, значит… – Тринити старалась не подавать виду, насколько ей обидно. – Когда твоя свадьба?
– Я женюсь в следующем году. Странно, но в тот момент ее сердце наполнилось странной болью и печалью.
Один поцелуй – ерунда на самом-то деле, но он был единственным приятным воспоминанием, отдаленно относящимся к сексу.
– Тебе пора вернуться, – сказал Захид. – Мать тебя ищет.
– Я ненавижу их, – замотала головой Тринити.
– Это видно.
– И все же я их люблю… – Она сама удивилась признанию, пусть даже не смыслу, а безнадежности в своем голосе. – А ты ладишь со своей семьей?
– Да, – сказал Захид. – Большую часть времени.
– В смысле?
– Большую часть времени я лажу с ними, – четко проговорил он.
– Ты очень прямолинеен. – Тринити вздохнула. – Я не хочу возвращаться. Как ты думаешь, кто-нибудь заметит, если я просто исчезну?…
– Ты же знаешь, тебя скоро хватятся, – сказал Захид. – Не пройдет и получаса.
– Я так не хочу петь!
– Я много чего предпочел бы не делать.
– Но ты делаешь.
– Не всегда.
– Ты стал бы петь перед ними? Боже, как ей нравилась его улыбка!
– Нет.
Рядом раздался голос Дианы, и улыбка сползла с его лица, уступив место раздражению.
– Тринити?
Она сжала зубы, словно готовясь принять вызов на бой. Захид взял Тринити под руку и повел за угол, где было темно. Уловив запах сосны и услышав в отдалении звуки музыки, она отчаянно захотела вернуться в прошлое.
– Если бы ты только взял меня с собой в ту ночь…
– Искушение было очень велико.
– Я бы никогда не подумала, – сказала Тринити. Лучшая защита – нападение, и она решила немного пошутить над молодым шейхом: – Тебя учили скрывать свои эмоции?
– Кто сказал, что они у меня есть?
Тринити попыталась найти подходящий ответ, но тут ее осенило – она уже перешагнула черту, за которой начиналась настоящая пытка: его рука лежала на ее талии, вторая ладонь касалась ее щеки. Странно, как все изменилось…
– Твой поцелуй сказал мне об этом.
– Секс – не эмоции, – последовал резкий ответ, но на этот раз он солгал, и она это знала.
Невозможно было отрицать, что между ними было нечто большее, чем просто желание, хотя, глядя на ее губы, он по-прежнему старался не давать этому чувству название.
– На чем мы остановились? – спросил Захид.
Прошедшие годы не могли просто так исчезнуть. И речь шла не только об обиде, а скорее о страхе Тринити. Она так сильно боялась любого мужского прикосновения! Ее тело буквально цепенело, словно превращаясь в камень. Она всегда была в курсе всех слухов о нем, знала, какая у него репутация. Разумеется, и он был наслышан о ее предполагаемом легкомыслии.
15 
