103 
– Если мы будем встречаться реже, лечение затянется еще больше, и мне придется прожить здесь еще лет десять… – В Париже Ариана провела всего три месяца, но ей уже казалось, будто она живет здесь целых три года, а поскольку почти все ее время занимали терапевтические сеансы, после которых ей приходилось подолгу отлеживаться, то никакого удовольствия от жизни в этом прекрасном городе, который с приходом весны стал еще замечательнее, она не получала. Яэль это все понимал, однако спросил:
– Разве это так плохо – пожить в Париже подольше? Почему вам так хочется поскорее вернуться домой?
Он знал, что на родине Ариану никто не ждет, за исключением, быть может, монахинь из монастыря Святой Гертруды. Бойфренда у нее не было, работы – тоже, да она так и не решила, чем хотела бы заниматься. Зарабатывать себе на кусок хлеба ей и раньше было не нужно, а теперь, после смерти отца, она и вообще могла позволить себе не работать до конца жизни, и все же Ариане хотелось подыскать себе какое-нибудь занятие, которое значило бы хоть что-то для нее самой и могло наполнить ее жизнь смыслом. Официально в права наследования она пока не вступила – ей было бы неловко распоряжаться отцовским состоянием: она хорошо помнила, с каким негодованием отзывался Хорхе о богатых бездельниках, которые паразитируют на несчастье ближних. Ей не хотелось стать одним из таких бездельников – презренных «лос рикос», против которых боролись Хорхе и его сторонники, тем более что состояние Роберта Грегори оказалось по-настоящему огромным. Двадцатимиллионный выкуп, который он, правда, так и не выплатил полностью, отнюдь его не разорил: бандиты могли бы потребовать в пять раз больше, но Роберт все равно остался бы очень богатым человеком. А теперь все его колоссальное состояние досталось Ариане. Беда была лишь в том, что ей совершенно не хотелось становиться одной из тех, кого так сильно ненавидел Хорхе. Себя и свое положение богатой наследницы Ариана продолжала оценивать так, как он когда-то ее научил, и это ей тоже предстояло преодолеть. Яэль уже несколько раз говорил ей, что ее стремление помогать бедным достойно всяческого восхищения, но лишь при условии, что оно имеет под собой естественные причины, а не является следствием постороннего внушения. Если, добавлял он, она готова отказаться от наследства только потому, что подобный поступок мог бы вызвать одобрение Хорхе, это означает, что она пока не научилась мыслить самостоятельно и над ней по-прежнему довлеют навязанные ей взгляды и суждения, которые отнюдь не являются верными на сто процентов. Не забывайте, напоминал он, что Хорхе потребовал за вас огромный выкуп. Двадцать миллионов – очень большая сумма! Как, по-вашему, он планировал ею распорядиться? Хорхе хотел помогать бедным, отвечала Ариана, но Яэль лишь качал головой. Вы так думаете, говорил он, но кто знает, не собирался ли он присвоить миллионы вашего отца или по крайней мере бо́льшую их часть? ЦРУ уже сообщило Яэлю, что, по некоторым данным, до девяти десятых полученных в качестве выкупа денег Хорхе переводил в один из швейцарских банков, где у него было открыто несколько счетов. Общая сумма средств на всех счетах была очень внушительной, и хотя равняться с Робертом Грегори Хорхе все же не мог, человеком он был очень богатым, и не только по аргентинским меркам. Обо всем этом Яэль старался напоминать Ариане как можно чаще, целенаправленно и методично подрывая ее веру в состряпанную Хорхе легенду о его благородной и священной борьбе за справедливость.
– Мне кажется, – ответил Яэль, когда Ариана совершенно искренне заявила, что хочет вернуться в США, чтобы помогать бедным и больным, – вам нужно немного перевести дух, поэтому я и хочу дать вам побольше свободного времени. Погуляйте по городу, познакомьтесь с соседями, сходите в кино или в театр, пробегитесь по магазинам… Словом, найдите себе какое-нибудь приятное, но не слишком обременительное занятие. – Он прекрасно понимал, что ее желание искупить свои воображаемые грехи по-прежнему очень сильно, поэтому добавил: – Я хочу, чтобы вы научились думать своей головой, Ариана. Не позволяйте Хорхе решать за вас, какой жизнью вы хотели бы жить. Когда вы сами поймете, что хотите помогать бедным, я не стану вас отговаривать, но сначала… сначала хотя бы попробуйте вернуться к тому образу жизни, какой вы вели до поездки в Аргентину. Вы еще молоды, и вам больше пристало развлекаться. Власяница кающейся грешницы не для вас хотя бы потому, что ничего плохого вы не совершили. Я абсолютно в том убежден, да и вы тоже, не сомневаюсь, скоро это поймете.
103 
