86 
Три дня назад Бьянка уехала в Лонтано навестить родителей, и с тех пор всякий раз, когда город начинали окутывать вечерние тени, служанка изнывала от тревоги, однако Винсенте не приходил. Возможно, после женитьбы он решил оставить ее в покое.
— Как твой ребенок? — спросил хозяин, любуясь выемкой между ее грудей, выпиравших из выреза простенькой полотняной блузки.
Заметив его взгляд, Кармина поспешно скрестила руки на груди, но это не помогло: не дожидаясь ответа, Винсенте схватил служанку, резко повалил вниз лицом на сундук, где хранилась одежда, рывком задрал ее юбку и бесцеремонно овладел ею.
Когда Кармина поднялась, ее щеки были мокрыми от слез, но мужчина сделал вид, что ничего не заметил.
— С сегодняшней ночи ты снова будешь спать в моей постели, — заявил он.
— Это место вашей жены, — осмелилась возразить она.
— Бьянка займет его, когда вернется.
— Зачем вам я, если у вас есть она! — в отчаянии прошептала Кармина.
— Бьянка еще слишком неопытна и наивна, а ты уже знаешь, что к чему, — сказал Винсенте, подошел к колыбели и заглянул в нее. — Крепкий парень! Кстати, тебе известно о том, что еще два года назад император подписал кодекс, согласно которому мужчина не обязан заботиться о внебрачных детях?
— Почему он это сделал?
— Чтобы женщины знали свое место.
Когда Винсенте ушел, Кармина опустилась на сундук и разрыдалась. Чудовищная каша, которую она заварила, на ее глазах превратилась в грязь, засосавшую ее по самое горло, в глину, которая пристала так крепко, что ее было невозможно отодрать.
Фелиса доложила хозяину, что к нему пришли, и Винсенте с недовольным видом вошел в гостиную. Там стояла девушка в траурном платье, с черными волосами и глазами. Она была так тонка в талии, что, казалось, ее можно было переломить одной рукой, но в ее взгляде таилась невиданная сила.
Прежде чем задать незнакомке вопрос, мужчина прошелся глазами по ее телу. Он представил, как из-под подола мелькают стройные загорелые ноги, как округлая грудь вздымается в такт взволнованному дыханию. В его дом залетела редкая птица, и Винсенте не хотелось ее спугнуть.
— Что угодно синьорине? — вежливо спросил он.
— Я пришла поговорить с вами.
— О чем?
— Я подумала, вдруг вы сможете мне помочь.
Винсенте смотрел на нее с подчеркнутым вниманием.
— К вашим услугам. Присаживайтесь и рассказывайте.
Он благосклонно улыбнулся ей, но она не ответила, и Винсенте понял, что ее улыбка — дорогой подарок, которого заслуживают немногие. Что она привыкла жечь обидчиков невидимым огнем и колоть такими же незримыми шипами. И с сожалением подумал, что, пожалуй, такая добыча ему не по зубам.
Девушка принялась говорить. У нее был красивый, сильный, мелодичный голос. Она без малейшего смущения смотрела в глаза собеседника.
— Контрабанда?! — Винсенте с притворным изумлением развел руками. — Вы знаете, что это такое? Понимаете, о чем говорите?
— Не совсем.
— Я тоже кое-что слышал об этом, но не более. Я небогатый торговец и не имею дела с тем, что запрещено законом.
Орнелла окинула обстановку гостиной выразительным взором, потом вновь посмотрела на Винсенте.
— Эти вещи ничего не стоят. Просто мишура. Подделка под столичную роскошь. Я сделал это ради своей молодой жены. Она ничего в этом не понимает, — сказал мужчина и заметил: — Жаль, что мне нечем помочь вашему мужу.
— Я не знаю, где мне взять сто франков, — в отчаянии призналась Орнелла.
— Я тоже. Хотя вы можете их получить, если захотите и постараетесь, ибо у вас есть то, что дано не каждому.
— Что именно?
— Красота. И еще что-то такое, что не опишешь словами. Я человек весьма приземленный, но это трогает даже меня. Вам нечего делать в Аяччо. Отправляйтесь на материк. Думаю, там вам улыбнется удача.
— Я смогу найти работу?
— Наверняка сможете. Не удивлюсь, если к вам обратятся с интересными предложениями прямо на пристани.
— Я мало что умею делать, — призналась она.
— Есть вещи, которым не надо долго учиться, — ответил Винсенте и поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Почему вы решили, что я занимаюсь незаконной торговлей? Вам кто-то сказал? — как бы между прочим спросил он, провожая Орнеллу к дверям.
— Я слышала, как об этом говорили люди, — просто ответила она.
Мужчина нахмурился. Разумеется, Винсенте Маркато скупал награбленное и отвозил в Тулон, где продавал по выгодной цене. В тамошнем порту у него имелись свои люди, которые оформляли, а нередко и подделывали необходимые документы, за что Винсенте делился с ними прибылью. Скверно, если о нем открыто стали болтать в Аяччо! Пожалуй, придется покинуть город гораздо раньше, чем он собирался это сделать.
86 
