72 
– Если не будем терять время, до вечера успеем уйти от озера на несколько километров, – прикинул Рогов. – Там дальше дорога не лучше, чем здесь, если по виду судить, но идти можно. Так что вперед.
Насчет качества дороги Рогов не ошибся: все очень плохо, но ничем не хуже того, что уже было. Привыкали понемногу. Сейчас большей частью приходилось передвигаться по развалам глыб разных размеров и скальным выходам. Двигались медленно, заработать травму при таких условиях можно при любом неудачном шаге. Растительности здесь нет, как и почвы, которая могла бы затянуть неровности, стать чем-то вроде раствора, скрепляющего камни, выравнивающего взбесившуюся поверхность. Потоки воды при таянии снегов и сильных дождях наносили в углубления щебень, но далеко не везде, да и делали это не слишком старательно. В общем, если по асфальту за час пять километров – не проблема даже с грузом, то здесь и за три столько не всегда прошагаешь.
Сережа носился как угорелый, то и дело сообщая о находках новых лишайников, по его словам, весьма перспективных, указывающих на то, что где-то совсем рядом должно расти нечто куда более полезное. Но пока что верили ему слабо, так как даже далекому от ботаники человеку очевидно – эти наросты на камнях похожи друг на дружку как две капли воды, так что надо очень сильно себя обмануть, чтобы признать обратное.
Солнце только собиралось скрыться за гребнем хребта, чтобы потом еще долго освещать горные вершины, тогда как в затененных участках ущелья уже сгущалась тьма. Пора было подумать о ночлеге, но, так как здесь с установкой лагеря проблем куда меньше, чем в снегах, особо не торопились. Ведь до сумерек можно успеть пройти еще километр, а то и два, если серьезных обходов не придется делать.
Но планы пришлось изменить. Остановились резко, о дальнейшем продвижении сегодня пришлось позабыть.
В отряде случилось прибавление: их стало двенадцать.
О том, что Миша голоден до безобразия, можно было легко догадаться еще в тот момент, когда тот, завывая и выкрикивая что-то невразумительное, появился на противоположном берегу бравшей начало от ледникового озера речки. Перекрикивая шум быстро текущей, бурлящей среди камней воды, он, прыгая с валуна на валун, ухитрялся при этом не поскальзываться и не падать. А на вид ведь из тех, что, дунь ветер чуть посильней, далеко унесет. Неряшливое тряпье не могло скрыть простого факта: парень отощал если не до последней степени, то до предпоследней точно. Щеки почти слиплись друг с дружкой на почерневшем от горного солнца лице, глаза полубезумные, речь бессвязная до того, что поначалу лишь отдельные слова можно было разобрать.
Похоже, очень давно людей не видел, успел слегка одичать.
Ел Миша, очень мягко говоря, с огромным аппетитом и, когда немудреная похлебка чуть согрела брюхо, начал говорить почти нормально:
– Ребят… ребят… Я так рад… так рад. Если бы вы знали только, что… Я… ребят… Мишей звать меня, я так рад. Вы откуда? Как появились здесь? Что это все было хоть, а?
– Давай так: начнем разговор по порядку, – предложил Рогов.
– Давайте, конечно, что только говорить, скажите.
Если поначалу Рогов думал, что Мише лет под сорок, не меньше, то теперь почти в два раза сократил его максимальный возраст. Лишения последних недель на внешности всех без исключения отразились, но у новенького, похоже, их было куда больше.
– Ты сам-то откуда? В смысле: из какого района? Где был перед тем, когда сюда попал?
– В смысле? А… понял. На Ильичевском, вышел из перехода, который от кольца ведет. В смысле выходил только, и тут бах, и я уже здесь. Ну не совсем здесь… – Миша махнул куда-то за спину. – Там. Высоко было, снег везде, лед, скалы и никого вообще. Только я.
– Мы здесь оказались двадцать семь дней назад. А ты?
– А я не знаю. Наверное, тоже где-то так. Я ведь не все дни запоминал. Буря была, вообще не понять, сколько длилась. Еле выжил, обморозился, язва у меня на ступне теперь. У вас врача нет? А вы откуда? Как сюда попали? Что это вообще было? Ну хоть что-то скажите.
– Мы, как и ты, в том же районе были. Кого ни спрашивали, все «прилетевшие» оттуда.
– Есть и другие?!
– Да, там, откуда мы пришли, есть. Это тоже высоко и далеко отсюда. Больше двух недель шли. Ты один там оказался?
История Миши была недлинной и страшной. Страшной тем, что все это он переживал в одиночку, не один раз оказываясь в миллиметрах от верной смерти. Некоторые случаи спасения можно объяснить лишь везением: он должен был неминуемо умереть несколько раз, начиная с первого дня.
72 
