17 
Герцогу хотелось спросить, почему Анна должна оставаться такой загадочной, и тут же понял, что подобрал определение верно. «Загадочная» — слово, которое подходит девушке больше всего.
Да, в ней была загадка, была тайна — волнующая и глубокая.
Помолчав немного, герцог спросил:
— Послушай, Маргарита, можно ли мне поговорить с Анной наедине? Я думаю, ты сама захочешь объяснить ей, почему я здесь, но кое-что я предпочел бы озвучить сам.
Его просьба явно оказалась неожиданной для леди Маргариты. Она удивленно посмотрела на брата, после чего негромко ответила:
— Ты полагаешь, что это разумно — так спешить?
— Я не вижу причин медлить, к тому же у меня на это совершенно нет времени.
Леди Маргарита внимательно всмотрелась в лицо герцога.
Он чувствовал, что его сестра обеспокоена, что ее мучают сомнения. Но герцог был главой семьи, к тому же, несмотря ни на что, леди Маргарита относилась к нему с любовью и уважением, поэтому ей было трудно отказать в его просьбе.
— Можешь мне верить, — улыбнулся герцог. — Я не сделаю ничего плохого Анне. И тебе тоже.
Леди Маргарита глубоко вздохнула, после чего сказала:
— Это, как ты прекрасно знаешь, не принято, однако так и быть, я оставлю вас наедине. На десять минут.
С этими словами она пошла к двери, но прежде чем герцог успел пошевельнуться, Анна уже открыла ее и присела в реверансе, пропуская настоятельницу.
Затем Анна тихо прикрыла дверь и повернулась лицом к герцогу.
Только сейчас он рассмотрел цвет ее глаз. Темно-лиловые.
Герцога не оставляло ощущение того, что Анна не видит в нем красивого мужчину, и это сильно удивляло его. Многих ли мужчин она вообще видела в своем монастыре? А если и видела, то наверняка не таких статных, как он.
Казалось, Анна видит не образ человека, но способна проникнуть гораздо глубже, заглянуть прямо ему в душу.
Молчание затягивалось, и герцог предложил:
— Давайте присядем?
Анна подошла к герцогу с грацией, напомнившей ему восточных женщин — они тоже ходят как королевы, неся при этом на голове тяжеленный кувшин с водой.
Ворон указал Анне на диван, она присела на самый краешек, выпрямила спину и посмотрела прямо в лицо герцогу. Он уселся в кресле напротив.
В Анне ощущалась внутренняя безмятежность и покой — это всегда восхищало герцога в его сестре. Еще немного помолчав, он сказал:
— Моя сестра поведала мне вашу странную историю и сказала, что рано или поздно вам следует покинуть монастырь и увидеть мир за его стенами.
— Я была бы этому рада.
— Вы не хотите принять постриг и стать монахиней?
— Я думала об этом, но мне трудно принять решение до тех пор, пока я не увижу тот мир, о котором, живя здесь, знаю очень мало.
— Это можно понять, — согласился герцог. — Поскольку моя сестра беспокоилась и молилась о вашем будущем, у меня, кажется, есть ответ на ее молитвы и на решение ваших проблем.
Он ждал, что Анна спросит, что это за ответ, но она продолжала сидеть молча, неподвижно, спокойно глядя на герцога и, как ему показалось, взвешивая все, что он сказал.
Желая удивить и, возможно, даже испугать ее, он резко сказал:
— Я решил, что вы должны выйти за меня замуж!
Анна недоверчиво посмотрела на герцога своими удивительными странными глазами и после довольно долгой паузы спросила:
— Вы просите меня стать вашей женой, монсеньор?
— Надеюсь, что смогу сделать вас счастливой, — ответил герцог. — А на тот случай, если вы не до конца понимаете, поясню, что, став моей женой, вы превратитесь в одну из самых влиятельных женщин во всей Англии.
— И вы полагаете, что я гожусь на эту роль?
— Разумеется, вам придется многому научиться, но я помогу вам и буду предостерегать от возможных ошибок.
Герцог подумал, что его сватовство сильно смахивает на деловое предложение и, наверное, кажется для юной девушки слишком сухим и формальным.
Однако в глубине души Ворон чувствовал, что для Анны предпочтительнее пусть и не слишком романтичный, зато откровенный и честный разговор, нежели лживые сантименты.
Он ждал ее ответа, цинично размышляя, что любая другая женщина не задумываясь ни на секунду ответила бы «да», даже если бы он не так напрямик, а хоть намеком предложил ей стать его женой.
— Я никогда не думала о замужестве, — негромко сказала Анна.
— Если вы не собираетесь стать монахиней, брак — самая очевидная альтернатива пребыванию в монастырских стенах.
17 
