Последние отзывы

  39  

— Справедливо для кого? — воскликнул маркиз.

— Для Англии!

— Я нахожу ваши представления о справедливости несколько запутанными, я бы даже скатал, искаженными, — сказал Джастин. — Или вы воображаете себя современным Робин Гудом в юбке, грабящим богатых и помогающим бедным?

Его тон был таким оскорбительным, что Ивона возмутилась:

— Возможно, это правильное сравнение, милорд. Но можно выразиться точнее: это кража у очень богатых для помощи людям, которые были готовы умереть, защищая их собственность от французов.

Маркиз отметил про себя, что этот гейм она выиграла, и сказал:

— Вы вряд ли ожидаете, что я одобрю ваши действия, как бы вы ни украшали их патриотическими рассуждениями.

— Я не собираюсь это делать. Я хотела только объяснить, что во всем, что здесь происходило, моя и только моя вина.

— Маркхэм — мой управляющий, он должен был прежде всего блюсти мои интересы.

— Неужели это все, что для вас имеет значение? — спросила Ивона с горечью. — Маркхэм глубоко уважал моего отца, и, хотя он виноват в том, что отдавал морякам деньги, которые вы выделяли для выплаты слугам, он долгое время даже не подозревал, что я ворую у вас.

— Это не делает ему чести, — холодно заметил Джастин. — Значит, я ошибся в выборе управляющего. А что было, когда он узнал?

— Он был поражен и шокирован, но, когда увидел страдания людей, которым я пыталась помочь, понял, что без денег на еду и лекарства, которые им нужны, они скоро присоединятся к тем, которых мы… похоронили на церковном дворе.

Голос Ивоны дрогнул.

— Четверо умерли в прошлом году, а трое — в позапрошлом. Мы с няней делали все, что могли, но они были безнадежны… они были так сильно искалечены…

Джастин опустил глаза в расходную книгу.

— Мне понятно ваше поведение, миссис Уодбридж, но то, что делал Маркхэм, меня абсолютно не устраивает.

— Я же объяснила вам…

— Я знаю, — перебил ее маркиз, — но, как я уже говорил, Маркхэм — мой управляющий. Я доверял ему, и мое доверие было обмануто, а я этого не терплю!

Ивона вскрикнула и подошла ближе к столу:

— Вы же не хотите… Вы не собираетесь… уволить его?

— Не вижу другой возможности.

— Но вы не должны этого делать! Он прожил здесь столько лет! Он любит Хертклиф, как родной дом. Он готов умереть за него и вашу семью.

— Все, что мне нужно от моих подчиненных, — это честная служба.

— Вы не можете поступить… так жестоко… так бесчеловечно, — горячо сказала Ивона. — Это убьет его. Куда же он пойдет? У него совсем нет денег.

— Полагаю, свои сбережения он тоже истратил на ваше общее дело?

— Я пыталась воспротивиться этому, но он настаивал и часто давал деньги морякам за моей спиной.

— Это было его решение, — сухо сказал Джастин.

Ивона посмотрела на безжалостное выражение его лица.

— Как мне умолять вас? Как объяснить, что Марки не должен пострадать за свою доброту?

Она подошла еще ближе к маркизу и тихо сказала:

— Выслушайте меня, милорд, прошу вас.

Джастин посмотрел ей в глаза и ничего не ответил.

— Я сделаю… все, что вы мне прикажете. Вы можете… наказать меня, как пожелаете… даже отправить в тюрьму… я не буду жаловаться. Но не заставляйте Марки страдать за мои грехи!

— Ваши грехи — это совсем другой разговор, миссис Уодбридж, — сказал маркиз, — и как вы сами только что сказали, наказание за ваше преступление хорошо известно.

Ивона похолодела.

— Вы… имеете в виду… тюрьма!

— Вы должны были бы знать, что каждый, кто совершит кражу имущества, стоящего дороже одного шиллинга, приговаривается к повешению?

Ивона не пошевелилась. Ее глаза расширились от ужаса и, казалось, заняли все лицо:

— Вы собираетесь… сделать это… со мной? — шепотом спросила она.

Джастин не ответил, и Ивона, гордо выпрямившись, сказала:

— Мне нечего больше сказать, ваша светлость. Все, о чем я прошу: когда я умру, простите Марки за то, что он помогал мне, и позаботьтесь о моей старой няне… она тоже… истратила все свои сбережения.

— Вы можете привести разумную причину, по которой я должен делать все это, после того как вы так обошлись со мной?

— Неужели для вас ничего не значит, что вы, пусть даже невольно, послужили спасению не менее пятидесяти человек, которые бы иначе умерли, и не дали еще большему числу людей сойти на преступную дорогу?

— Вы очень убедительно защищаетесь, миссис Уодбридж.

  39