Последние отзывы

  40  

Что же касается женщин, то доступных, желающих согреть видному офицеру холодное ложе, особ было предостаточно. Одних служанок в замке сколько, а еще деревни поблизости. Иногда Лютц выезжал на охоту. В компании трех-четырех офицеров он отправлялся в вояж по соседним деревням, подыскивать себе дичь, так он называл красивую бабу для развлечений. Когда же находил цель, то, особо не церемонясь, похищал девку на глазах у соседей и увозил в замок.

Насилие его заводило. Раньше он утолял голод в сражениях, а теперь на мирной службе сходил с ума от неизрасходованного гнева.

Вдоволь натешившись с девкой, он отдавал ее на растерзание своим офицерам, когда же забава и им надоедала и появлялось желание нового мяса, то несчастную отпускали на волю.

До Лютца доходили слухи, что кое-кто из их жертв, не в силах терпеть позор, свели счеты с жизнью, но его это мало волновало. Он жил в предвкушении новой охоты.

За этими мыслями его и застал Серега Одинцов с товарищами.

Караульный офицер пытался обогнать процессию и предупредить командира о высоких гостях, но сотник Джеро ухватил его за руку и отбросил за спину со словами:

– Знай свое место, пьянь.

Одинцов толкнул дверь и вошел в бывший кабинет графа Улафа Дерри, сильно изменившийся за последнее время. Пусти варвара во дворец, он за считанные дни превратит его в свою пещеру.

Ганц Лютц, завидев непрошеных гостей, медленно вырос из-за заляпанного жиром письменного стола и зарычал:

– Кто пустил? Кто такие? Запорю, суки!!

– Сидеть! – рявкнул Серега, и, к удивлению окружающих, Лютц исполнил приказ.

То ли сразу почувствовал силу хозяина, то ли просто испугался. Не привык сотник Ганц Лютц, чтобы с ним в таком тоне разговаривали.

– Почему в гарнизоне бардак творится? Почему караул спит на ходу? Почему пьянство на службе? – засыпал его вопросами Серега.

Лютцу хватило несколько минут, чтобы прийти в себя, вспомнить, что он командир гарнизона замка, и попытаться взять инициативу в свои руки.

– А вы кто такие? По какому праву врываетесь в мои покои? И как вы оказались в замке? Я мигом с вас шкуры спущу да на колы пересажаю. Родим, что здесь происходит? – последний вопрос адресовался офицеру караула.

– Я, граф Одинцов, известный тебе как сотник Волк. Теперь я хозяин этого замка, – медленно процедил сквозь зубы Серега.

До Ганца Лютца не сразу дошел смысл сказанных слов. Когда же он понял, кто перед ним, то не поверил. Пришлось Сергею доставать подписанную князем Георгом Третьим грамоту и совать ее в лицо сотнику. Даже после этой процедуры Лютц не сразу сообразил, как ему подобает вести себя с новоявленным хозяином.

– Твои полномочия еще проверить надо, – громко заявил он, но тут же пожалел о своей смелости.

Одинцов, недолго думая, резко ударил его в лицо. Закованный в железную рукавицу кулак разбил нос Лютца. От удивления и боли тот вскрикнул и схватился за лепешку из хрящей и кожи, бывшую когда-то его обонятельным органом. Серега сразу почувствовал, как надо себя вести с этим человеком. Он признает только право сильного, значит, ему надо показать, у кого силы и власти больше.

– Пошел вон из кресла, – тихо приказал Серега.

Ганц Лютц тут же выполз из-за стола и на подгибающихся ногах отошел в сторону, зажимая руками разбитый нос, из которого лилась кровь.

Одинцов занял освободившееся место и зло посмотрел на коменданта крепости.

– Сегодня можешь отдыхать, а завтра я жду тебя с докладом обо всех происшествиях на моей земле. Также мне нужны точные данные относительно стратегических запасов, – распорядился Серега.

– Простите, господин граф. Я как-то не сразу сообразил, что да как. Не понял. Устали мы тут от спокойной жизни. Болото, одним словом, вот и не ожидал таких радостных перемен, – залебезил Ганц Лютц.

– Оставь свои извинения для жены, – отмахнулся от него Серега.

– Да вот, кстати, о женщинах. Не хотите ли с дороги развлечься? Женского тела, так сказать, отведать. Свежатинки.

Слова Лютца пробили Одинцова на дрожь. Словно ему не любовные утехи предлагали, а заняться каннибализмом. Он даже представил себе женское тело на вертеле, и от этого на душе стало муторно.

Он заметил, как вспыхнула Айра, но промолчала, ожидая его реакции.

– Пошел вон. Жду с докладом утром. Сутенер хренов.

Последнее слово, по всей видимости, никто из окружающих не понял, но Сереге было на это плевать.

Ганц Лютц, пятясь, вышел из комнаты. Он хотел было прихватить с собой караульного офицера, но Одинцов рявкнул:

  40