45 
– Майя? – повторил он с недоумением. – Ах, Майя! Бывшая любовница? Почему бы я стал игнорировать ее или обижать невниманием? Не ожидал подобного обвинения от женщины такого класса, как ты, Джесс.
Его сарказм вызвал новый приступ негодования.
– Ты нанял меня по многим причинам, – взвилась Джессика. – У меня сложилось впечатление, что прежде всего ты жаждал мести. Ведь ты до конца не простил то, что случилось с нами раньше. Не считай меня полной дурой, Лукас. Или это мне померещилось? Сознайся, что так и было.
Лукас не сразу ответил. Он глубоко вздохнул и медленно покачал головой.
– В самом начале, возможно, у меня были такие мысли. Однако обстоятельства меняются, только ты предпочитаешь не замечать этого: скользишь по поверхности, боясь копнуть глубже, правда, Джесс? Когда мы снова встретились спустя годы, согласен, я испытывал смешанные чувства злости и вожделения. Хочешь знать правду? Так вот: я не сомневался, что для меня не составит труда избавиться от наваждения.
– После того, как переспишь со мной?
– Не совсем. – Лукас цинично усмехнулся. – Переспать было бы недостаточно. Я хотел, чтобы ты отдалась мне по доброй воле, со всей страстью. Именно этого я не мог забыть и мечтал повторить. Но ты сопротивлялась изо всех сил: не упала сразу в мои объятия, хотя желала этого. Ты заставила меня лучше узнать тебя и понять…
– Что?
– Не имеет значения. – Его голос стал холодным, под стать ледяным искрам в глазах. – Теперь ничего уже не имеет значения. И то, что я все-таки заставил тебя…
– Заставил?
– Да, Джессика. Я был шелковым с тобой. Обращался осторожно и бережно. Ради тебя отложил все дела и переехал жить сюда, потому что знал – ты не любишь Лондон. Этого оказалось недостаточно, правда? Тебе всего мало, Джесс. Ты постоянно выискивала недостатки, чтобы выставить меня вон и запереться в одиночестве, скрывая красоту и любящее сердце под обращенной к миру ледяной броней.
– Лукас…
– Нет, – перебил он нетерпеливо. – Я не собираюсь провести остаток дней, ходя вокруг тебя на цыпочках, пока ты подозреваешь самое худшее. Продолжай верить во что хочешь, но с меня довольно. Я ухожу от тебя.
Голос Лукаса звучал хрипло. Джессика смотрела на него во все глаза, не понимая, что он сделает дальше, пока не увидела, как он вынимает из кармана ключи от машины с явным намерением уехать.
Судя по выражению лица, на сей раз он не собирался возвращаться.
– Лукас, – повторила она, в ужасе прижимая пальцы к губам, но ее возглас не остановил его, жесткий взгляд не смягчился.
Лукас распахнул дверь и шагнул за порог. В комнату ворвался промозглый мартовский ветер.
Ледяной называл ее Лукас. Джессика сжалась, словно ее действительно сковал ледяной холод. Дверь с треском захлопнулась, раздался звук работающего двигателя. Повернув голову, она увидела, как машина удаляется в сторону деревенской дороги. Профиль Лукаса за рулем выглядел твердым и непреклонным.
Он уезжал.
– Лукас! – С душераздирающим криком Джессика выскочила во двор, но, если даже Лукас слышал или видел ее, он не остановился. Машина продолжала двигаться вперед. Размахивая руками, Джессика бросилась вслед. Она бежала так, как не бегала никогда с тех пор, как в тот день, когда пыталась догнать на теннисном корте мяч, только…
Когда в тот день она мчалась за мячом, ее остановила резкая боль и хруст разорванной крестообразной связки, навсегда оборвав блестящую карьеру. Однако теперь у Джессики не было столько сил, как в юности, и она, задохнувшись, остановилась. На сей раз причиной стало сердце, пронзенное, казалось, такой же острой болью. Она рухнула на колени, закрыла руками лицо и зарыдала. Безудержные рыдания вырывались из груди и сотрясали ее тело, постепенно переходя в стон. Джессика проклинала собственную глупость, подозрительность и трусость, помешавшую сохранить самое дорогое, что у нее было. Она упустила возможность вернуть Лукаса – единственного мужчину и любовь своей жизни. Ей мешала гордость и упрямство, но главное – страх быть покинутой, хотя всем известно, что любовь подразумевает определенный риск.
Горячие слезы капали на замерзшие пальцы и остывали на промозглом ветру. Джессика дрожала, понимая, что не может остаться здесь навсегда. Стуча зубами, она медленно встала на ноги, моргая сквозь слезы. Глянув вдаль, она вдруг увидела темный силуэт в тумане возле самых скал. Ее сердце дрогнуло.
Машина Лукаса.
45 
