8 
Бывая в театре, Шимона с любопытством оглядывалась вокруг и пыталась найти среди публики тех людей, о которых ей рассказывал отец.
Сейчас, сидя в гримерной, девушка слышала, как нарастает шум аплодисментов, напоминая отдаленные раскаты грома. Она встала и открыла дверь. Шум стал намного слышнее.
Шимона поняла, что необыкновенная сила искусства ее отца в очередной раз привела публику в такое неистовство, что люди вскакивают со своих мест, громко хлопают в ладоши и приветствуют актера, а он все кланяется и кланяется.
Девушка долго стояла в дверном проеме и всматривалась в полумрак прохода, слабо освещенного свечами в деревянных канделябрах.
Но тут ей пришло в голову, что вскоре актеры начнут возвращаться в свои гримерные и могут увидеть ее, и она поспешила закрыть дверь.
Вошел Бардсли в сопровождении Джо, который все время действия провел за кулисами. В эту минуту щеки знаменитого актера пылали румянцем, а глаза светились тем особенным огнем, которым они всегда загорались после удачного представления.
— Как публика любит тебя, папа!
— Да, все прошло хорошо, — нарочито сдержанно отозвался Красавец Бардсли.
Он направился было к туалетному столику, но в это время его снова настиг приступ кашля.
Очевидно, находясь на сцене, актер слишком долго сдерживался, и вот теперь кашель жестоко сотрясал все его существо. Он кашлял и кашлял, и казалось, эти усилия разорвут его на куски.
Джо и Шимона помогли Бардсли сесть на стул. Мало-помалу приступ утих. По лицу актера струился обильный пот. Он в изнеможении закрыл глаза.
Обессиленный кашлем, он дрожал от слабости. Лишь стакан бренди с водой немного привел Бардсли в чувство.
Шимона заметила, что на этот раз Джо сделал напиток гораздо крепче, чем раньше.
Переодеться к следующему акту было нелегким делом для Красавца Бардсли, но еще мучительнее ему было заставить себя повиноваться повелительному выкрику мальчика:
— Осталась одна минута, мистер Бардсли!
В голосе мальчика слышалось осуждение. Еще бы — до начала представления совсем мало времени, а ведущий актер еще не готов к выходу!
Джо проводил своего хозяина на сцену и тут же вернулся.
— Он совсем плох, мисс Шимона! — резко бросил он, входя в гримерную.
— Я знаю, Джо, но он не желает отдыхать. Я умоляла его отменить сегодняшнее представление.
— Он убьет себя, мисс Шимона, попомните мои слова!
Шимона вскрикнула и тут же испуганно поднесла руку ко рту.
— Доктор говорит то же самое… а отец ничего и слышать не хочет… Он считает, что должен работать.
— Я понимаю, мисс.
— Вы работали с ним в течение многих лет, Джо, и не хуже меня знаете, что у него не отложено ни пенни.
— Знаю, мисс! Да еще по субботам все они вьются вокруг него, словно коршуны. Мне иногда сдается, что он сам до своих денег и не дотрагивается — слишком много жадных рук тянется к его кошельку.
— Если бы он продержался еще хоть чуточку, он бы получил пенсию, — задумчиво произнесла Шимона.
— Видит Бог, он достоин этого! — горячо поддержал ее Джо. — Но ведь театр дает сборы только в те вечера, когда играет хозяин. Мне кажется, директор боится, что как только хозяин получит пенсию, он тут же уедет отдыхать.
— Именно это он и должен сделать, — подтвердила Шимона. — Как раз вчера доктор говорил, что отцу следует на зиму уехать куда-нибудь в теплые края. Скоро ноябрь. Он ни за что не вынесет туманов и холодных ветров.
Они обменялись тревожными взглядами, а затем Джо, будучи не в силах продолжать далее этот тягостный разговор, решил:
— Отнесу-ка я стакан бренди прямо на сцену. Если с хозяином снова случится приступ, это поможет ему доиграть.
Шимона ничего не ответила, а лишь молча села на диван.
Будущее рисовалось девушке в довольно мрачных тонах. Интересно, что бы в этой ситуации сделала ее мать?
Она взглянула на миниатюру, стоявшую на туалетном столике.
— О мама, — прошептала Шимона, — помоги нам! Так больше продолжаться не может. Отец погубит себя… А что тогда будет со мной? Прошу тебя, мамочка, помоги нам! Ты ведь все видишь и знаешь, в какую беду мы попали…
На глазах Шимоны показались слезы, но, испугавшись, что отец вернется и заметит их, девушка поспешно вытерла глаза.
Шимона очень хорошо помнила, в каком отчаянии был отец, когда умерла мама. Иногда ей казалось, что он сойдет с ума. Зная, как он нуждается в ее поддержке, Шимона никогда не позволяла себе плакать в присутствии отца.
8 
