213 
– Ну да… То есть… что-то вроде того, – отвечаю я с осторожностью.
– Тогда я и тебя люблю! – Лотти заключает меня в объятия. – Я люблю тебя, Флисс!..
– Ох, Лотти!.. – Теперь и у меня защипало глаза. – Я тоже тебя люблю, только… Я просто хотела, чтобы ты была счастлива, понимаешь?
– Конечно, понимаю! – Лотти в последний раз обнимает меня, потом поворачивается и спрыгивает с помоста прямо в руки Ричарда, который так крепко прижимает ее к себе, что на мгновение мне становится страшно за сестру.
– Я боялась, что потеряла тебя навсегда! – громко шепчет она ему на ухо. – Мне казалось – ты уехал и никогда не вернешься, и от этого мне было очень плохо. Я не могла этого вынести. Просто не могла – и все!
– Я тоже не мог этого вынести, – отвечает Ричард и косится на Бена. – Но есть одна загвоздка… Ты замужем.
– Да, – соглашается Лотти с несчастным видом. – Я знаю… Но я больше не хочу быть женой этого человека.
Тут я спохватываюсь. Вот оно – то, ради чего я так старалась, ради чего интриговала и строила планы, рискуя потерять сестру! Это мой звездный час, и я не собираюсь его упускать. Вот только одно… Как сказал Ричард, есть одна загвоздочка…
Я тоже спрыгиваю со сцены и с силой трясу Лотти за плечо:
– Скажи мне одну вещь, Лотти! Это важно!
Она поворачивается ко мне, и я хватаю ее уже за оба плеча.
– Скажи, вы с Беном… – К счастью, я вовремя вспоминаю о присутствии Ноя. – Вы положили сосиску в пирожок? – кричу я. – Положили или нет?! Скажи правду, Лотти. Скажи!
34. Лотти
Какой мне смысл лгать, особенно теперь?
– Нет! – выпаливаю я чуть ли не с вызовом. – Мы этого не сделали. И вообще, мы только тем и занимались, что всех обманывали. Мы вовсе не Самая счастливая пара, мы вообще не пара. Вот, возьми!.. – Я поворачиваюсь к Мелиссе, которая, протолкавшись в первые ряды, с жадным любопытством наблюдает за скандалом, и протягиваю ей свою корону. – Возьми корону, возьми ленту, возьми приз… – Я забираю из рук Бена серебряное блюдо и сую ей. – Возьми все! Это не наше, потому что мы с самого начала всех обманывали.
Мелисса с жадностью хватает трофеи и прижимает к груди, но тут же спохватывается и с подозрением смотрит на меня:
– Обманывали? Ты хочешь сказать – во время викторины?.. А как же первое свидание в морге?
– Не было никакого свидания. Мы солгали.
– И вы не занимались сексом на столе в кабинете окружного прокурора?
– Нет.
– Я так и знала! – Мелисса с торжеством поворачивается к мужу: – Помнишь, я говорила – здесь что-то нечисто? Так и оказалось! – Она напяливает серебряную корону на голову и поднимает блюдо высоко над головой. – Значит, теперь мы – Самая счастливая пара недели, и это наш приз!.. Большое спасибо администрации отеля и всем, кто…
– Ради бога, Мелли! – одергивает жену Мэтт. – Перестань. Мы здесь вовсе не Самая счастливая пара. Найдутся люди и посчастливее нас…
Он совершенно прав, но я поняла это только много позднее.
Между тем Ричард продолжает впиваться в меня напряженным взглядом:
– Скажи, вы, правда… То есть ни разу?
– Нет.
– Ура-а-а-а!! – пронзительно вопит Ричард, выбрасывая над головой сжатую в кулак руку. Пожалуй, я еще никогда не видела, чтобы он вел себя столь несдержанно – даже когда забивала гол его любимая футбольная команда. – Ура-ура-ура! Утрись, ублюдок! – (Фи, мистер Финч!) – Ура-а!..
Его неистовый восторг выглядит даже несколько агрессивно, но я все равно его люблю. Боже, как же я его люблю!
– Ты пересек океан, чтобы увидеть меня!.. – говорю я, снова прижимаясь к его плечу.
– Ну да, – отвечает он.
– И ты отправился в путь, хотя я была замужем и у тебя не было почти никакой надежды?
– А как же иначе?
Даже не знаю, почему я была так уверена, что Ричард – сухой прагматик и в нем нет романтической жилки. Я до сих пор не знаю, почему мы вообще расстались. Я прижимаюсь к его груди и слышу знакомые глухие удары сердца. Именно там, в его сердце, мне хочется быть вечно. Эта мысль настолько захватывает меня, что я почти перестаю слышать окружающих, хотя над самым моим ухом Флисс талдычит об аннулировании брака («Понимаешь, Лотти, если вы не вступили в фактические супружеские отношения, брак может быть объявлен недействительным без лишних формальностей!»), а Лоркан объясняет Ною, что сосиски, запеченные в тесте, в Америке называют «хот-дог» или «горячая собака», но на самом деле – это не собака, а просто такой пирожок. Получается у него безумно смешно, но я никак не возьму в толк, при чем тут кулинарные рецепты? Ведь «сосиска в пирожке», точнее, ее отсутствие, – это нечто совсем, совсем другое. Это нечто такое, благодаря чему я могу получить свою свободу прямо сейчас.
213 
