128 
— Вы многого обо мне не знаете, Даллас.
— Достаточно много, чтобы верно судить о вас.
— Вы бы удивились, если бы узнали о моих намерениях.. Я собирался сделать своего сына хозяином замка, если уж это недоступно мне.
— Но каким образом?
— Вы знаете, у графа были планы до того, как он решил жениться на вас. Он и не помышлял о повторном браке, поэтому решил привезти сюда свою любовницу и выдать ее замуж за Филиппа. Их сын унаследовал бы замок. Ну, так это будет мой сын, а не его.
— Вы... и Клод!
Он с победным видом кивнул. — Почему бы и нет? Она возненавидела его, лишившись его внимания. Филипп не мужчина и вот... ну, что вы об этом думаете?
Но я думала только о том, что происходит в комнате наверху.
Врачи вошли в комнату. Оба они были местные, и знали многое обо всех нас. Один из них приезжал к графу после выстрела в лесу.
Я встала, и оба доктора посмотрели на меня.
— Он... — начала я.
— Он сейчас спит.
Я смотрела на них с безмолвной мольбой оставить мне хоть какую-то надежду.
— Он чудом оказался жив, — сказал один из них мягко. — Еще несколько сантиметров и... короче, ему повезло.
— Он выживет? — голос мой дрожал.
— Он, несомненно, в большой опасности. Если он переживет эту ночь...
Я бессильно опустилась в кресло.
— Мы должны остаться здесь до утра, — сказал один из врачей.
— Умоляю вас, останьтесь.
— Как это произошло? — спросил тот, кто постарше.
— Ружье месье Филиппа случайно выстрелило, — сказал Жан-Пьер. — Господин граф расскажет, как все произошло... если выздоровеет.
Доктора кивнули. А я подумала, что, наверное, они оба были здесь в тот день, когда умерла Франсуаза; интересно, тогда они тоже ждали объяснений графа по поводу случившейся трагедии?
Мне все равно, что тогда произошло. Я молила только о том, чтобы он выжил.
— Вы мадемуазель Лоусон? — спросил младший.
Я подтвердила это.
— Вас, кажется зовут Даллас.
— Да.
— Мне показалось, он пытался выговорить это имя. Может быть, вы посидите у его постели? Он не сможет с вами разговаривать, просто на случай, если он очнется. Ему будет приятно видеть вас там.
Я пошла в его спальню и просидела там всю ночь, глядя на него и молясь, чтобы он выжил. Рано утром он открыл глаза и посмотрел на меня — я поняла, что он был счастлив увидеть меня.
— Ты должен жить... ты не можешь умереть и оставить меня одну, — твердила я.
Потом он рассказал, что слышал мои слова, и твердо решил одолеть смерть.
Через неделю мы уже знали, что его полное выздоровление — лишь вопрос времени.
У него на удивление крепкий организм, сказали врачи, и ему чудесным образом повезло; теперь ему нужно было лишь полностью оправиться.
Граф объяснил, как все произошло — так, как мы и думали. Он не желал, чтобы его кузена обвинили в попытке убийства. Филипп и Клод уехали в Бургундию, и в разговоре между двумя кузенами Филиппу было приказано никогда больше не возвращаться в замок.
Я была рада, что больше никогда не увижу Клод. Теперь я знала, что она тоже искала изумруды, что она заинтересовалась настенной росписью именно тогда, когда проступили буквы: видимо, она догадалась, что я наткнулась на разгадку. Они с Филиппом вместе следили за мной; она обыскивала мою комнату, пока он задерживал меня на винограднике. Должно быть, это Филипп преследовал меня в роще в тот день. Намеревался ли он застрелить меня, как раньше пытался застрелить графа? Они хотели избавиться от меня и делали все возможное, чтобы заставить уехать, так как сочли, что граф слишком заинтересовался мной: если бы он женился, все их планы бы рухнули.
Клод была странной и сложной личностью. Я уверена, что одно время она искренне сочувствовала мне и ради моего же блага хотела спасти меня от графа. Она не могла поверить, что такая женщина, как я, могла вызвать постоянное чувство у столь ветреного мужчины — даже такой соблазнительной особе, как она, не удалось его удержать. Я представила ее и с мужем, и с Жан-Пьером — она была готова убежать с Жан-Пьером, если бы он нашел изумруды, и спокойно могла остаться с Филиппом, если бы он оказался удачливее в поисках сокровищ.
Я была рада, что Жан-Пьер избавился от нее, потому что я всегда буду испытывать к нему нежные чувства.
Граф сказал, что виноградники Мермоза он отдаст Жан-Пьеру. «Это малая плата, — сказал он, — за спасение моей жизни.»
128 
