2 
Убийца бросился в сторону улицы, затем остановился и обернулся.
– Тимми, скажи своей матери, что она следующая! – крикнул он. – А потом твоя очередь!
Этот выстрел и громкую угрозу слышала Марджи Блесс, пожилая женщина, шедшая домой с работы – она подрабатывала в местной пекарне. На несколько долгих секунд она остановилась, не в силах оторвать глаза от жуткого зрелища: бегущий человек сворачивает за угол, в руке его поблескивает пистолет, на качелях исходит криком маленький мальчик, а рядом на земле недвижно скорчился мужчина.
Руки у Марджи дрожали так сильно, что она только с третьей попытки сумела набрать «911».
Когда оператор ответил, пожилая женщина сумела только простонать:
– Скорее! Скорее! Он может вернуться! Он застрелил мужчину и угрожал ребенку!
Голос ее сорвался, когда Тимми зарыдал, выкрикивая:
– Синеглазый убил папу… Синеглазый убил моего папу!
1
Лори Моран выглянула в окно своего кабинета на двадцать пятом этаже пятнадцатого здания Рокфеллеровского центра. Отсюда ей хорошо был виден каток в середине этого знаменитого комплекса на Манхэттене. Стоял солнечный, но холодный мартовский день, и с высоты Лори наблюдала за тем, как новички неуверенно вихляются на коньках и как другие, продвинутые конькобежцы, скользят по льду с грацией балетных танцоров.
Тимми, ее восьмилетний сын, любил хоккей на льду и намеревался достичь достаточного мастерства, чтобы к двадцати одному году выступать за нью-йоркских «Рейнджеров». Лори улыбнулась, вспомнив лицо Тимми и его выразительные карие глаза, сияющие восторгом, когда он воображал себя вратарем в будущих матчах «Рейнджеров». «К тому времени он станет копией Грега», – подумала Лори, но быстро оборвала эту мысль и вернулась к своему рабочему столу, раскрыв лежащую на нем папку.
Лори было тридцать шесть лет, ее волосы цвета меда достигали плеч, а орехового цвета глаза казались скорее зелеными, чем карими. Стройного сложения, с правильными чертами лица, не тронутого макияжем, она была одной из тех женщин, на которых оглядывались на улице. «Классная и симпатичная», – обычно отзывались о ней.
Она работала продюсером на студии «Фишер Блейк» и уже выиграла несколько премий. Сейчас Лори намеревалась запустить новую передачу для кабельного телевидения, задуманную ею еще до смерти Грега. Тогда ей пришлось отложить проект – она понимала, что люди могут решить, будто она пришла к такой идее из-за неразгаданного убийства мужа.
В передаче предполагалось воссоздать нераскрытые преступления, но не задействовать актеров, а собрать друзей и родственников жертв, чтобы услышать от них их собственные версии того, что же случилось. По возможности, показать подлинное место преступления и кадры хроники. Это был рискованный замысел – с большой вероятностью успеха и столь же большой возможностью провала.
Лори только что вернулась с совещания со своим начальником, Бреттом Янгом, который напомнил ей, что она клялась больше никогда в жизни не браться за реалити-шоу.
– Ваши последние две попытки оказались чудовищным фиаско и дорого нам обошлись, – сказал он. – Мы не можем позволить себе еще один такой случай. – И многозначительно добавил: – И вы тоже.
Теперь, допивая кофе, принесенный с этого двухчасового совещания, Лори обдумывала страстные аргументы, которыми пыталась убедить босса:
«Бретт, прежде чем вы еще раз напомните мне, как вам надоели реалити-шоу, я пообещаю вам, что это будет совсем другим. Мы назовем его «Под подозрением». На второй странице той папки, которую я вам передала, приведен длинный список неразгаданных преступлений, а также тех, что вроде бы были раскрыты, но есть большая вероятность, что в тюрьму отправили не того человека».
Лори обвела взглядом кабинет. Его вид укрепил ее решимость сохранить за собой это место. Кабинет был достаточно большим, чтобы поставить под окном диванчик, а у стены – длинную застекленную полку, на которой красовались памятные подарки, завоеванные ею призы, а также семейные фотографии – в основном снимки Тимми и отца Лори. Она уже давно решила: фото Грега останутся только дома, в ее спальне, а не на виду, где неизбежно будут напоминать всем о том, что она вдова и что убийство ее мужа так и не было раскрыто.
«Похищение Линдберга[1] стоит первым в вашем списке. Но это произошло восемьдесят лет назад. Вы же не собираетесь воспроизводить его?» – спросил на совещании Бретт.
2 
